Ненаместные
Шрифт:
– Что же, - вздохнул Кеех, - стар я стал. Не понимаю, зачем меня позвали. Если спросить меня, то Герке опекун не нужен, он парень головастый.
И примирительно поднял руки.
– Раз уж за его свободу готовы столько платить другие - разве я могу перечить?
– тут он тепло улыбнулся Жаннэй и кивнул Лиль, - У парня отличные друзья, такие лучше всяких опекунов.
– Замечательно, - Нут хлопнул в ладоши, - мировое соглашение услышано, детали как-нибудь обговорите сами, не маленькие. Ганго! Где Ганго?
– Он вышел, - Исси указала на дверь, -
Хонга кивнул сыну.
– Не волнуйся, Исси, мы по пути заедем к вам. Я и с твоим отцом с удовольствием поболтаю.
– Жаль, что никто не заметил этого вовремя. Простите, уважаемые, похоже, уже нет смысла брать клятву о неразглашении, материалы собрания будут переданы в следственный отдел в том виде, в котором Ганго из донесет. Герка рода Ваар признается дееспособным, однако я бы строжайше рекомендовал ему встать на учет в Ведомство; Лиль семьи Фанк признается дееспособной. Заседание окончено... Окос, я забыл молоток в актовом зале.
– Вы же сами говорили: "без официоза", - фыркнула Жаннэй.
И наконец позволила себе по-простецки хлопнуться в обморок.
Эпилог
– Ким.
– Да?
– Ким, что, Окос тебя разбери, ты делаешь в этом купе?
– Еду. В Тьен. Знакомый устроился на работу, позвал меня за компанию. Говорит, им нужны стажеры. Курицу будешь?
– Нет, спасибо.
Жаннэй очень устала. Просто невероятно устала.
Она залезла на верхнюю полку и долгое время смотрела в потолок.
– Вроде бы изначально со мной ехала такая милая женщина средних лет.
– Теперь у нее отдельное купе. Я всегда выкупаю.
– Ну и аппетиты у стажера.
– Все-таки оставить ножку?
– Я не об этом.
Зашуршала фольга.
– Ну, я все-таки старший сын рода Пашт. Могу себе позволить. Это в Тьене я буду стажер... не подкинешь денег на такси?
– Меня зять подвезет.
– А меня?
– М-м-м... дай подумать... сильные кошачьи ноги?
– А когда мы прощались, ты даже всплакнула.
– Исключительно от счастья.
– Ты уверена? Мне кажется, ты что-то путаешь с непривычки.
– От счастья, - Жаннэй не выдержала, свесила голову вниз, - дай ножку.
– Тогда спускайся.
– Не хочу.
– Тогда не дам.
– Ну и Окос с тобой.
После заседания она провела в Тьмаверсте неделю, и за эту неделю немного привыкла к новым ощущениям. Да и не такие уж они были и новые - просто чувства были раз в десять сильнее, чем обычно. Она была как ребенок, которого всю жизнь кормили пресной едой, а потом вдруг заставили питаться острой лапшой. Только острой лапшой. И запивать уксусом.
Немного времени прошло, и рецепторы приспособились. Не так, как у обычных людей, но все-таки ее больше не кидало в слезы при виде хромых котят и в смех от детских анекдотов.
Ким, кошатина наглая, всю неделю крутился рядом. Она настолько
Он влез в ее зону комфорта и свернулся там калачиком. Притаился: что-то Жаннэй подсказывало, что ненадолго. Но опасности он никакой не представлял, наоборот - помогал.
Жаннэй сама не знала, чего от себя ожидать, но он принимал любую выходку как должное, и это очень выручало. Может, и правда все Коты умеют лечить; Мрыкле досталось умение врачевать тело, а Ким вот прикрыл Жаннэй душу, пока она отращивала не шкурку даже - так, какую-никакую кожицу.
Она не очень понимала, зачем оно ему надо, но принимала с благодарностью.
В конце концов, интересная история закончилась, и остались только скучные последствия. Родителям Лиль прописали месячный курс лечения и той волей-неволей пришлось обосноваться у Яйлы; лучше всего, кстати, на Фанков подействовала встреча с Канги, профессионалы наконец смогли подцепить кончик пиявки, и теперь потихоньку ее раскручивали: обещали, что это только дело времени. И Жаннэй не сомневалась, что когда время придет, Яйла поможет Фанкам оформить документы; до Канги и старших Фанков кошке не было никакого дела, но вот за Лиль она уже привыкла беспокоиться.
Герка вполне ожидаемо завалил промежуточные экзамены и в основном занимался зубрежкой, иногда отвлекаясь на свидания.
Дядь Кеех встречал чаем и пряниками следаков одного за другим, и ему некогда было затевать пакости.
Ылли вполне счастливо жила с сыном, и единственное, что ее расстраивало - это исчезновение Амме. Впрочем, Жаннэй не верила этим крокодильим слезам: она готова была поспорить даже на спасительное колечко с камушком, что Амме живет себе спокойно где-то в песчаночьем квартале и в ус не дует.
Жаль, она так и не смогла его разыскать и хорошенько оборвать уши.
Пиявку-то на Фанков навесил он.
Больше некому.
Жаннэй дооформила бумаги и засобиралась в Тьен. Тут-то на нее и накатило то гадкое чувство... такое... не хотелось прощаться. Она как-то привыкла к Герке, и к Мрыкле, и даже к Лиль привязалась, хотя та все еще наблюдала за ней с настороженностью пуганого зверька.
Ну и к Киму.
Когда она прощалась с Кимом, как-то даже всплакнулось - у нее это в последнее время так легко выходило; и вот теперь он выставил ее круглой дурой: выходит, рано прощалась.
– Может сейчас, когда мы в купе одни, - вкрадчиво начал Ким, вырывая Жаннэй из дорожной полудремы, - ты мне все-таки объяснишь, почему ты наплевала на план и закрутила на пустом месте какую-то совершенно непонятную интригу?
– Я же говорила: ко мне пришел Кеех, угрожал, я подумала: мало ли к кому он еще пришел? Но вряд ли он бы стал размениваться на мелких. Так что я просто устроила так, чтобы ни у кого не было шанса вильнуть в сторону. Можно сказать, взяла детей в заложники, - вздохнула Жаннэй, - вот и все.