Ненаместные
Шрифт:
– Да пошел ты.
– Тихо буркнул Умарс, даже Лиль едва-едва это расслышала.
– Что?
– Спросил Данга насмешливо, - завидую твоим ушам, Умка, ты же знаешь, мы, жабы, немного туговато слышим. Погромче повторишь?
– П-по... передам.
– Вздохнул Умарс.
– Так-то лучше...
– Данга, видимо, вспомнил про Лиль и добавил, - гораздо лучше слышно.
Лиль кивнула, завершая разговор. Взяла Умарса за плечо и повела - сначала к лестнице, потом по лестнице вниз, через черный ход , на улицу, отдышаться.
Плечо под пальцами было горячее, мышцы
Мало кто из зверозыков может сдержать эту трансформацию. Возбуждение, страх, сильная эмоция и все, щеголяй со звериными ушами.
Некоторые из-за этого их и не опускали, так и ходили. Пусть сразу видно, что зверозык, зато можно притвориться спокойным. Уши-то уже подняты.
Они дошли до скамеечки. Было прохладно, Лиль пожалела, что не взяла курку. Кто знал, что придется выходить!
Лиль села, похлопала по скамейке рядом. Умарс спорить не стал.
– Ну, рассказывай.
– Предложила Лиль, - Пока мы тут оба не простудились.
– Что рассказывать?
– Буркнул Умарс, комкая в руках злосчастную бумажку.
– Друг. Ага.
Лиль с обреченным вздохом бумажку отобрала.
– Как хочешь. Мне стоит говорить Мрыкле?
– Сестре все равно.
– Киму?
– А что он сделает?
– Вздохнул Умарс.
Лиль пожала плечами.
– Я не знаю.
– и в приступе внезапной откровенности добавила, - Я ничего о нем не знаю. Фотку видела и все.
– Он хороший, но бестолковый.
– Резюмировал Умарс после долгих раздумий, - Ничего не понимает. Пошел к Ваарам разбираться, а мне теперь в два раза быстрее бегать.
– Тут написано, - Лиль развернула бумажку, - "Кафе Ласточка, тринадцатое девятого месяца, полдень".
– Хихикнула нервно, - Старший Данги...
– Герка.
– Да, Герка, он Киму что, свиданку назначает?
Умарс пожал плечами, но не выдержал, тоже фыркнул.
– А ты назначила?
– Тут он смешался, - То есть... Вы назначили?
Человеческие уши у этого котенка торчали лопухами. Он был маленьким, тоненьким и сутулым. Каштановые волосы взъерошены, торчат во все стороны. Один глаз прикрыт белой повязкой, второй - огромный, зеленущий, когда-нибудь девчонки будут млеть от одного взгляда, смотрел внимательно, испытующе.
– А что я сделаю? Сейчас и назначу.
– Кивнула Лиль.
– Думаю...
– Осторожно сказал Умарс, - Стоит в "Ласточке", часов на одиннадцать, и на полчаса опоздать. Вот. Тринадцатого...
– Я не...
– Если я скажу, что Киму Герка интереснее, ты обрадуешься?
Лиль могла соврать, но Умарсу врать почему-то совершенно не хотелось.
– Да.
– Жалко.
– Вздохнул Умарс.
– А еще жалко, что это все, что я могу для тебя сделать.
– Он забрал бумажку.
– Я передам. Пойду, не буду мешать.
И ушел - слишком серьезный для своих одиннадцати лет, слишком умный. Он старался держать спину ровно, но то и дело забывался, горбился - а потом снова выпрямлялся.
Не сильный, не пробивной, не наследник, он тянулся за
А ему даже этого хватило, чтобы захотеть помочь. Идея была... детской, неуклюжей, глупой. В конце концов, что помешает Киму вспомнить про существование телефона и просто позвонить и перенести с Геркой встречу? А может, он вообще занят тринадцатого...
Ничего не помешает, кроме единственной мелочи: Ким вряд ли сам горит желанием общаться с совершенно незнакомой школьницей больше получаса.
И в этом случае даже такая ерунда может стать замечательным предлогом разбежаться поскорее.
Лиль глубоко вздохнула и начала набирать номер.
Глава 4
В списке людей, не любивших Жаннэй, значились еще и все официанты мира. Никому не понравится посетительница, которая приходит с утра, садится за самый лучший столик около окна, берет всего одну чашку кофе и медитирует над ней целую вечность.
В "Ласточке" Жаннэй была в первый раз, поэтому местные официанты еще не усвоили, от кого им никогда не перепадет на чай. Парнишка в сбитом на бок форменном фартуке подскочил на диво быстро, а заказ и вовсе принес с такой скоростью, как будто за ним гналась свора самого Окоса. Жаннэй тут же вцепилась в чашку и небрежно отослала мальчишку, не обращая внимания на то, как стремительно увядает на его лице энтузиазм.
Эту кафешку Жаннэй выбрала за ее близость к квартире, выданной местным отделением Ведомства, и малолюдность. В квартире оказалось совершенно невозможно работать - это как будто отличительный признак всех казенных квартир.
А начиналось все просто замечательно, Жаннэй досталась целая половина дома в туристическом квартале на окраине. Узорчатые заборы, расписные ворота, резные наличники... А еще паршивая шумоизоляция, не менее древняя и старинная, чем все остальное. К тому же, вторая половина дома принадлежала многочисленному семейству очень громких, суетливых и дружных песчанок (оказывается, все здешние мыши были именно песчанками: когда Жаннэй случайно назвала кого-то мышью, ее чуть не растерзали на мелкие клочки), забывших все свои минутные ссоры и мигом сплотившихся против капризной столичной штучки.
Вот и пришлось отступать в случайно замеченное во время блужданий по кварталу кафе. Оно показалось Жаннэй достаточно маленьким и дешевым, чтобы быть тихим.
Она не ошиблась: тут и правда было тихо.
Кофе покорно отразило деревья и нетронутый снег под окнами больницы. Жаннэй начала осматриваться в поисках следов, но тут ее осторожно тронули за плечо.
По гладкой поверхности прошла рябь, изображение исчезло - как раз тогда, когда Жаннэй заметила что-то интересное.
– Простите пожалуйста, - сказал официант кротко, кося огромными карими глазами куда-то Жаннэй за спину, - вы не могли бы пересесть?