Ненастоящий полковник
Шрифт:
Но это не тронуло молодого лейтенанта. Он не только не пожалел Грека, но даже не выразил ни малейшего сочувствия.
– Не валял бы дурака со своим гипнозом и почаще в спортзале появлялся, глядишь и феника под глазом не было бы.
– Черствый ты, Леша, человек, – сказал Грек и отвернулся, смахнув слезу с подбитого глаза. Потом рявкнул на лежащих парней: – А ну, встать, козлы! Лично каждым из вас займусь. Душу вытряхну.
– Ты пока вытряхни содержимое их карманов, – посоветовал Ваняшин. В суматохе ему самому обыскивать
Грек начал со своего обидчика. Чтоб тот еще раз не звезданул его по другому глазу, достал наручники и предусмотрительно застегнул их на его руках. Потом полез в его карман и вытащил «Макаров».
– Ух, ты. Смотри, Леха, какую игрушку этот молодец таскает в кармане.
– Эти оба тоже не пустые, – похлопал Ваняшин по карманам одного, потом второго парня. Теперь они уже не предпринимали попыток напасть на Ваняшина, более того, в глазах замечался некоторый испуг и уважение. Он один, раскидал их троих. А ведь они тоже не пальцем деланы и мастерски умели драться.
Но когда лейтенант обнаружил в их карманах стволы, один не выдержал, предложил:
– Слушай, гражданин начальник, у меня во внутреннем кармане пиджака лежит пять штук баксов. Почти столько же у этих двоих, – кивнул он на своих молчаливых товарищей. – Забирайте, а нас отпустите.
– Еще чего! – коршуном наскочил на него Грек. – Из-за вас девчонка сбежала с тем козлом. А вы нам деньги предлагаете? Взятку?
Парень усмехнулся разбитыми губами.
– Какая девчонка, гражданин начальник? Мы не при делах и не знаем ни ее, ни того парня.
Ваняшин кивнул. Понял, эти трое решили в отказняк переть. Ребята они, чувствуется, тертые. Ну, да ничего, и не таких кололи. За подбитый глаз Грека, им от силы десять суток светит. А вот за стволы в карманах… Главное, все сделать так, как положено.
Лейтенант огляделся в поисках свидетелей. Время позднее и как назло ни одного прохожего.
– Давай, охранников пригласим, – предложил Грек, заметив, с каким интересом за всем происходящим наблюдают два толстяка, дежуривших на дверях клуба. Если их обоих поставить рядышком да поплотней, то даже муха не пролетит в двери. Но сейчас их надо применить по другому назначению. И Грек крикнул:
– Эй, парни, хватит двери подпирать. Идите сюда.
Оба толстяка оказались не такими уж смелыми ребятами, поэтому Греку пришлось каждому ткнуть в нос служебным удостоверением, не забыв пригрозить, что в случаи отказа от свидетельских показаний, их ждут большие неприятности.
После составления протокола, всех троих задержанных парней привезли в управление. Передавая их дежурному, Грек сказал:
– Посади их в отдельные камеры. И чтобы никаких контактов. Эти ребята дорогого стоят. Утром мы ими займемся.
Но утром случилось то, чего больше всего опасались Грек с Ваняшиным. Майора Туманова вызвал к себе заместитель начальника управления полковник Скворцов.
Грек, с Ваняшиным не отрываясь, внимательно наблюдали за каждым действием майора. Вот он сел. Вот закурил. Взгляд чуть задумчивый и грустный. И опера поняли, что произошло.
– Их придется выпустить, – мрачно сказал Федор, ковыряя ногтем край стола, где задралась фанера. Кажется, это место особенно раздражало майора Туманова, когда он был не в духе.
Ваняшин уставился на этот задранный уголок. Грек вертел в руках черные очки, за которыми теперь прятал свой подбитый глаз. Молчание оперов, Федор воспринял как укор, что не сумел настоять, доказать необходимость содержания всех троих в камере. Федор не сумел, потому что закон, в очередной раз, как хорошую проститутку, подмяли под себя могущественные люди. Подозревал, не обошлось тут без больших денег. И балом в очередной раз правят воротилы преступного мира. А они – всего лишь жалкая горстка правильных ментов, которым нет места на этом балу. Их удел – копаться в грязи и при этом перемазаться, и получить по роже, как Грек. Федор глянул на его подбитый, заплывший глаз и обида переполнила душу.
– У них оказались квалифицированные адвокаты, – с обидой сказал Федор, отодрав от угла стола, очередной кусочек фанеры.
– Опять Усков? – угрюмо спросил Грек. Фамилия этого адвоката была хорошо известна в Москве. К нему за помощью одинаково обращались и бандиты и люди, составляющие цвет общества. И Усков не отказывал никому, особенно если сделка сулила большие гонорары. Он ни с кем не портил отношений и потому считался авторитетным адвокатом. У него были хорошие связи с судьями и прокуратурой.
Федор кивнул, потом сказал:
– С ним еще двое таких же прихлебателей, как он. Они не только сумели убедить нашего Скворца в невиновности своих клиентов, но и обвинить вас в неправомерности действий.
Грек заморгал здоровым глазом. Подбитый остался недвижим. Федор глянул в этот подбитый глаз, понимая, что сейчас испытывает пострадавший капитан розыска. Так называемая адвокатами его неправомерность, была на лице, только, что до этого полковнику Скворцову. Тому все опера видятся злодеями, готовыми любой ценой выбить из подозреваемых показания. А то, что достается операм, как Греку, он предпочитает оставлять без внимания.
И все же Грек решил спросить, раз уж вопрос заострился на неправомерности.
– Что, конкретно, он имеет в виду? – спросил усатый капитан.
Федор вздохнул.
– Охранники ночного клуба отказались от своих показаний. А задержанные все в один голос утверждают, будто оружие им подкинули вы. Они выходили из клуба, а вы затеяли драку с ними.
– Вот суки, – невесело усмехнулся Грек. Ваняшин ничего не сказал, молча, обмозговывая все, о чем говорил майор Туманов.
– Почему вы им не представились сразу?