Ненасытный 2
Шрифт:
— Что-нибудь выпьешь? — спрашивает Джакс.
— Нет, спасибо. Я приехала лишь попросить тебя об одолжении.
— Что случилось?
Я кладу бумаги на журнальный столик, и мы садимся на диван. Всего несколько дней назад Джакс наблюдал, как я мастурбирую на этом диване с вибратором, который он мне дал. Хотя днем все и выглядит иначе, мне требуется полная концентрация внимания, чтобы не думать о том, как сильно я кончила, и как он встал на колени между моих ног и…
— Мы организуем благотворительный вечер, — начинаю я, откашлявшись, — примерно на триста – пятьсот человек — необычных личностей.
Джакс кивает, но я вижу, как он рассматривает меня с головы до ног, мысленно представляя мое тело во всех позициях, которые ему по душе. Я бы хотела, чтобы мне показалось это оскорбительным, чтобы я почувствовала себя застенчивой. Мне бы хотелось, чтобы это не заводило меня…
— Ты уверен, что все в порядке? — спрашиваю я, кивая на красный след на его лбу в надежде, что это остудит наш с ним пыл. От меня не ускользает тот факт, что Джакс выглядит все так же чертовски сексуально, и этот странный ушиб добавляет шарма выдающейся красоте этого мужчины.
Джакс облокачивается на спинку дивана, беспечно вздыхая.
— Так ты нуждаешься в потрясающем месте для проведения мероприятия, это ты пытаешься сказать? Вероятно, в особняке?
— Да!
— Большом и необычном, но в то же время сексуальном и захватывающем дух.
— Точно подмечено.
Я рада, что он ничего не усложняет. Некоторые парни ведут себя как придурки после разрыва отношений с женщиной, но, к счастью, Джакс не играет в эти игры. Мы на самом деле друзья. Если только это не уловка, чтобы застать меня врасплох и вынудить быть должной ему. Эта мысль зарождается у меня в подсознании, но я пытаюсь выкинуть ее из головы.
Он потирает подбородок и задумывается на мгновение.
— Вообще-то мы как раз заканчиваем строительство одного места, которое идеально подходит под это описание.
Джакс видит, что мои глаза начинают сиять, и кардинально меняется: его сексуальная улыбка превращается в удовлетворенную.
— Подожди немного, — говорит он, а затем покидает комнату и возвращается несколько минут спустя с фотографиями, демонстрирующими одно из самых потрясающих зданий, которое мне когда-либо посчастливилось видеть.
— Боже мой! Оно идеально! — я визжу как школьница, получившая пони на Рождество.
— Все почти готово. Мы еще дорабатываем некоторые детали — электричество, интерьер. Для благотворительного вечера мы с легкостью можем соорудить что-нибудь изящное. Уже увидела, какой там задний двор?
— Это идеальное место для сцены, — с энтузиазмом выпаливаю я.
— Полностью согласен.
Пока я просматриваю фотографии, Джакс сидит всего в нескольких сантиметрах от меня. Я пытаюсь списать все на волнение, бурлящее в моих венах, на восторг от увиденного здания, но аромат его одеколона и то, как он положил руку на спинку дивана позади меня, оказывают на меня гораздо большее влияние.
— Я могу одолжить эти фотографии?
— Конечно.
Я встаю и подхожу к окну, наслаждаясь потрясающим видом. Но что-то до сих пор гнетет меня — возможно, вероятность того, что Джакс играет со мной.
— Знаешь, — говорю я, пытаясь разрушить
Джакс смеется и поудобнее располагает свое загорелое тело на диване.
— Тебе стоит лишь спросить, — говорит он с улыбкой.
Я оглядываюсь на него, улыбаясь в ответ и до сих пор стараясь избавиться от чувства, что меня снова затягивает в его ловушку.
— Ну, как прошло твое детство?
Руки Джакса напрягаются, и он наклоняется вперед, тяжело выдыхая, словно я только что ударила его в живот.
— Хмм… тяжко.
Я ожидаю дальнейшего объяснения, но Джакс просто улыбается.
— Тяжко? Что именно ты подразумеваешь под этим словом? «Тяжко», поскольку слуга всегда забывал гладить твои носки, или «тяжко» из-за того, что на твой день рождения тебе подарили не ту модель «Мерседеса»?
Джакс смеется.
— Больше похоже на того рода «тяжко», когда живешь, питаясь только картошкой и тунцом круглый год.
— Ты был бедным?
Джакс кивает.
— В основном, да. Папа был строителем. Большую часть жизни он тратил на поиски работы то тут, то там, а остальную — на пьянку, чтобы забыть о том, как это тяжело. Мы довольно часто скитались по всей стране, просто следуя за ним и надеясь, что он заработает достаточно, чтобы арендовать что-нибудь получше трейлера и, возможно, приобрести что-нибудь крутое в секонд-хэнде. Он был умным парнем; отец мог починить или построить что угодно. Я многому у него научился. Но у него была зависимость, присущая его личности — почти каждый мужчина в нашей семье имеет ее.
— Мне кажется, я догадываюсь, что это за зависимость, — я улыбаюсь, хотя то, как Джакс смотрит в окно, вызывает во мне желание обнять его. Я всколыхнула слишком давние воспоминания и вижу, как ему некомфортно. Так, Лиззи, медленно выведи его из этого состояния. — А что насчет твоей мамы?
Теперь Джакс светится, и это искренне.
— Она была суперженщиной. Именно такой я ее видел. Имея только банку кукурузы и рис, она могла приготовить их так вкусно, что ты посчитала бы это лучшим блюдом, которое когда-либо пробовала. Зашить одежду так аккуратно, что с легкостью можно пристыдить некоторых портных, к которым я сейчас обращаюсь. Но в то же время и дать чертов отпор. Можешь спросить любого нашего домовладельца.
Я вижу любовь в глазах Джакса, чуткость, которую никогда раньше не видела — и которую, уверена, он никому просто не показывает.
— У тебя есть братья или сестры? — продолжаю я, стараясь удержать его на этом более позитивном ходе мыслей.
— У меня был старший брат, — говорит он монотонным голосом.
Могу сказать, что это отнюдь не счастливые воспоминания, но мое любопытство берет вверх. И дело не только в любопытстве. Просто так получилось, что мне никогда раньше не доводилось видеть Джакса таким уязвимым. И я не хочу идти на попятную.