Ненаучный подход
Шрифт:
Пока Анна говорила, Горностай хмурился и делал какие-то пометки на лежащих перед ним показаниях, которые она вчера вечером, почти засыпая, написала в кабинете следователя.
— Черт знает что, — подвел итог шеф, когда она закончила. — Виктор, теперь ты. Аннушка, слушай внимательно, может, хоть так дойдет.
— В рамках проверки по заявлению…
Шеф скривился, и следователь продолжил иначе:
— Когда я с дежурным нарядом вломился в дом, там, ясное дело, никого уже не было. Только тлеющие угли в печке да собачья миска во дворе. Владельца нашли быстро, мещанин Протатько, он таких домов пять штук сдает, в разных концах города. Интересующий
Горностай нетерпеливо махнул рукой. Виктор снова посерьезнел:
— В доме проведен осмотр, результат нулевой, даже полы вымыты, причем в ведро щедро плеснули святой воды. Магу там делать нечего. За владельцем установлено наблюдение, но, я уверен, ничего оно не даст. Здесь тупик.
Шеф кивнул и хитро усмехнулся.
— С тупиком понятно. Давай про полосу препятствий, забор и волкодавов.
— Даю, — вздохнул Виктор. — Итак, Георг фон Раух. Имя настоящее, его личность я подтверждаю, виделись. Подданный Империи, дворянин, кавалергард Его Величества, личность темная, мерзкая и загадочная. Специалист по решению проблем императорского дома. Во время правления Изольды пресекал заговоры и лично переправлял на тот свет организаторов, за что получил уважительные прозвища «Меч Императора» и «Палач». В Гнездовск официально прибыл позавчера. Сколько он здесь на самом деле — неизвестно, но, подозреваю, давненько. Живет в гостинице «Подкова», напротив ратуши, зарегистрировался честь по чести.
Анна почувствовала, что начинает краснеть. Самую капельку. Можно списать на то, что весеннее солнце слишком ярко бьет в высокие окна кабинета начальника следственного управления и становится жарковато.
Реакция на имя ее вчерашнего ассистента не осталась незамеченной шефом. Горностай ехидно наблюдал за ней. Колдунья постаралась придать себе максимально равнодушный вид, но не получилось.
— Прямо сейчас он на аудиенции у князя Федора Гнездовского, — сообщил Виктор, — обсуждает визит имперской наследницы Юлии. Странно, что поселился в гостинице, а не в посольстве и не в княжеском замке. Но кавалергарды замечены и не в таких странностях.
— Кто? — переспросила Анна.
— Кавалергардский Корпус — ближняя охрана Императора и его семьи, — пояснил Виктор, — в нем есть и телохранители, и… доверенные лица. Фон Раух из доверенных.
— Может говорить и действовать от имени их императора, — хохотнул Горностай. — Так что ты вчера командовала одним из первых лиц Гётской Империи. Впечатляет?
— Н-не очень, — отозвалась Анна, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Хотя, конечно, причастность имперского кавалергарда к ограблению кошицкого рудника — любопытная история. Я ничего не понимаю. Зачем это ему?
— Нагадить Кошицу — не самый невероятный мотив для имперца, — хмыкнул Горностай. — Но с этим пусть большие политики разбираются. Или он хочет поближе к Виктору подобраться, как-никак, Виктор фон Берген, князь Бельский, у нас Гётскому императору не самый дальний родственник, хоть и служит в Гнёздовской страже.
Он помолчал и добавил — жестко, выделяя каждое слово:
— Как только фон Раух снова появится рядом с любым из вас, а он появится, к гадалке не ходи — я должен об этом знать, во всех подробностях.
— Есть, — хором ответили Анна с Виктором.
— И
Уже в кабинете, сидя за столом, Анна наклонила голову набок и оценивающе посмотрела на Виктора.
— Если тебя кавалергард Империи назвал «Ваша Светлость» — значит ли это, что ты все еще барон фон Берген и князь Бельский?
Следователь мрачно посмотрел на нее:
— На заборах тоже пишут что попало.
— И скрепляют большой императорской печатью?
Виктор не ответил.
***
Найти полевика в Межевье — мероприятие сродни поискам швейного инвентаря в куче скошенной травы. Если городской полевик попадался на чем-то противоправном, с ним разбирались, как с любым другим жителем Гнездовска. Но если недомерок умудрялся сбежать в Межевье, к родственникам-свойственникам, оставалось только просить помощи у полянских общин. Стыдно признать, но силами стражи выцарапать жулика с бесконечно-одинаковых хуторов, пастбищ, огородов и скотных дворов было затруднительно. Поди вычисли, в какой именно деревеньке, у какого двоюродного деда скрылся подозреваемый. Полевики со стражей разговаривать не рвутся, от расспросов тут же превращаются в тупых крестьян, способных выдать только «не знамо ничаво».
Какое следствие, тут разве что войсковая операция с облавой даст результат. Да и то — уйдут тайными тропами через Мутные болота к колдовским озерам, ищи-свищи.
Старейшины полевиков это прекрасно понимали. А еще они понимали, что если всерьез разозлить власти, то Межевье получит и войсковую операцию, и пожженные поля, и прочие неприятности. Поэтому, если уж стражники желали с кем из сельских полевиков пообщаться, община обеспечивала явку, иногда — в компании дорогих и ушлых адвокатов.
Полянские общины Семёна не выдадут. Даже несмотря на то, что часть гнездовских старейшин очень обрадуется, если Сеня свернет шею и перестанет своей местью и войной за независимость портить нормальную торговлю.
Зато в Кошицком Межевье Семёна поддерживают… Но там для него стократ опаснее, тем более с ранеными племянниками.
Наверняка, фон Раух знает, где скрывается Семён. Виктор был готов об заклад биться — кавалергард в курсе. Но не скажет. Элегантно скривит губу и сообщит, что не имеет представления ни о каких полевиках. Кстати, надо бы показать фон Рауха Винсу, вдруг опознает заказчика убийства Шкипера. Не самый невероятный подозреваемый, если подумать.
И ведь не прижать его ничем! Дипломатический статус и кавалергардский аксельбант — забор покрепче древних твердынь. Не подобраться.
Что делать будем?
Полевиков искать будем, что ж нам остается.
Пока что единственная улика, которая может привести к Семёну — полкруга сыра, изъятого у хозяина дома, где Анна лечила полевиков. Ничего, на безрыбье и сыр сгодится.
***
На следующий день, как господин Любаву отшил, она из «Кота» сбежала. Наврала чего-то хозяйке, расчет взяла и фьють — нету у кухарки помощницы.