Ненаучный подход
Шрифт:
Агнешка заругалась, а что делать? Посетители-то ждут, всем обед подать надо — с завтраком Любава помогла, а дальше, говорит, сами справляйтесь. Тут-то Винс и понял, что пора повышения просить, из поломоев в поварята.
— Один бес, — пробурчала Агнешка. — На-ка, моркву меленько нарежь. Да мигом чтоб!
Винс закивал, фартучек повязал (Любава на него кружавчиков нашила, спороть надыть будет!) и кинулся приказ выполнять.
Так и пошло.
Поначалу повариха не шибко Винсу доверяла, косилась да присматривала. Потом бодрее дело двинулось. А уж как однажды Винс
Про нюх Винса отдельный разговор должен быть. Он-то был уверен, что у всех так — каждая штука по-своему пахнет, как клумба с разными цветочками, ан нет, кто-то свежий борщ от позавчерашнего не отличает. Чудеса!
Может, без острого нюха и проще. Когда Винс по закоулкам скитался, он вонищи частенько башка раскалывалась. Кабы не чуял — вдруг не болело бы? Но тогда как пить дать траванулся б. Как иначе разобрать, гнилой кусок ты из выгребной ямы добыл или есть можно? То-то же. Везде есть этот… дуализм, во. Как один вояка-математик в книжке писал. Господин книжку с интересом читал и Винсу разрешил. Пацан ни слова не понял, но про «дуализм» запомнил, словечко диковинное. Ну да не о том речь.
Нюх Винса и в новой работе не подвел. Как жаркое готовым запахло — надыть вынимать. Ежели гарью потянуло — караул, спасаем печево. Коли закваска пахнет необычно — зови повариху Агнешку, пусть решит, что не так и как быть.
Винса даже хвалить стали за внимательность. Он сначала оторопел — нечасто пацану доброе слово перепадало. После попривык, но все равно радовался каждый раз.
Очень хотелось Винсу, чтоб господин про его успехи узнал и понял, что не зря бродяжку приютил. Самому рассказывать неловко было, Агнешка господину Виктору точно не стала б поваренка хвалить, но Винс надежды не терял.
И не зря.
Как-то раз господин со службы вернулся не к ночи, как обычно, а перед закатом. Зашел в кухню, поздоровался со всеми и попросил Агнешку уделить ему пару минут. Кухарка, хоть и поругивалась за глаза на постояльца за равнодушие к бывшей помощнице, от такой солидной просьбы чуть оторопела.
— Помогите мне, пожалуйста, — попросил господин Виктор. — Мне нужно определить, на какой сыроварне произведен этот сыр.
Полотенце развернул — а там четверть головы выдержанного. По всей кухне запах пошел — закачаешься! Такой натереть, да к овощам или там макаронам подать — пальчики оближешь! Знатный сыр!
Винс слюну сглотнул, хотел было сказать, да под строгим взглядом кухарки застеснялся. Башку опустил и стал тесто месить со всем рвением. Но уши, понятное дело, навострил.
— Добрый сыр, — авторитетно сказала Агнешка, попробовав кусочек. — Полянский, пару лет зрел. Такой важным панам в ресторациях подают, у нас кухня попроще. Но ежели вам понравился — закупим, чего ж не расстараться для дорогого гостя? Домбальские этот сорт варят, еще на Ивовом хуторе сыроварня… Найдем.
— Спасибо, Агнешка, — сказал господин, — но мне не сам сыр интересен, а кто его делает. Можете сказать, где сварили именно эту голову?
— Ну, пан, вы задачку задали… — Агнешка аж губы поджала. — Сорт скажу, глушанский это, так
— Нет, к сожалению, не сохранилось.
У Винса кончики ушей, кажись, чуть не светились, так горели. И неловко было голос подать, и свербело — не выдержать! Он и решился.
— Г-господин Виктор, — Винс от смущения запнулся, — вы мне его обнюхать дайте! Я по сырным рядам пробегусь, ежели там есть такой — учую.
Господин бровь удивленно приподнял, а Агнешка (добрая женщина, здоровья ей и мужа хорошего!) возьми и поддержи:
— Добре пацан придумал. У него нос — княжьи ищейки позавидуют. Найдет. Давеча репу подгнившую в мешке завязанном вынюхал, уж с сыром-то справится.
Винс закивал.
На рынок они с господином на следующий день пошли. Перед выходом господин Винсу строго-настрого наказал про карманы чужие забыть. Хоть раззява какой кошель открытый обронит — даже не смотреть в ту сторону.
Винс поначалу надулся, но быстро остыл. Было дело, чего скрывать. Шарил по карманам. Ну так то раньше! Жрать захочешь — и в карман полезешь, и вообще… А сейчас Винс сытый, рабочий человек, не побродяжка какая! Нужны ему какие-то карманы сто раз!
Виктор не то чтобы не доверял обонятельным талантам своего слуги-воспитанника, но планировал провести двойную экспертизу. К тому же, если ходить и обнюхивать сыр в лавках Гнездовска, всем сыроварам о странном поведении следователя стало бы известно в тот же день. А там бы и до Семена информация дошла, и — ищи-свищи подозреваемого в Межевье.
Нет уж. Тут надо потоньше.
Виктор нагрузил Винса большой корзиной, сам взял холщовую сумку, и они принялись бродить по главному городскому рынку, закупая разные вкусности, будто для званого обеда. Взяли вырезки, зелени из полянских теплиц (кто же еще в начале весны укроп и лук вырастит?), нагрузили корзину Винса теплыми булочками и между делом в каждой лавке, где встречали выдержанный сыр, брали по небольшому кусочку. Винс принюхивался, но чем дальше, тем больше грустнел — нужного не было.
— Вот так примерно и выглядит работа следователя, — усмехнулся Виктор. — Перебираешь массу ненужного барахла, чтобы найти единственную улику.
Винс тихонько вздохнул.
— Может, его и нету тут? — спросил мальчишка. — Вы ж говорили, полевики приезжие были, только собирались торговать. Вдруг не успели пока?
— Возможно, — кивнул Виктор. — Но, скорее всего, они через посредников давненько уже в свои сыры Гнездовск возят. Рассказать, почему?
Виктор раньше не замечал в себе тяги к педагогике. На оруженосца, помнится, только покрикивал. Но тот все нужное уже умел и на рыцаря фон Бергена смотрел с таким идиотским восторгом, что становилось неловко. Винс же, на удивление, как обжился и перестал сжиматься от каждого резкого звука, стал вполне любознательным молодым человеком. Такого и научить чему-нибудь полезному не грех. Как потеплеет, можно будет тренировочный меч пацану выдать, а пока пусть мозгами шевелит.