Ненависть и ничего, кроме любви

Романова Любовь Валерьевна

Остается открыть три последних шарика. Пока выкладка Марка верна, не ошибается он и со следующим шариком. В предвкушении я наклоняюсь ближе к столу, чтобы точно увидеть ошибся ли этот самодовольный индюк или нет. Куратор тянет край крышки еще на одно деление, и я отчетливо вижу красный шарик.

— Вот это провал! — вскрикиваю я радостно, хлопая ладонью о ладонь.

— Чему ты радуешься? — спрашивает Марк, хмурясь, — мы проиграли.

— Нет, — тяну я, улыбаясь, а потом к неожиданности Марка тычу в него пальцем — это ты проиграл!

— Отныне, —

излишне наигранный голос куратора отвлекает нас от спора, — Вы пленник.

— Чего? — одновременно удивляемся мы с Марком.

— Вы не прошли испытание и не получаете ключ и тайную коробку, а проигравший становится пленником!

— И что теперь делать, — недоумеваю я, — он больше не может принимать участие в игре?

— Может если второй участник команды пройдет испытание и выручит пленника.

— Ну хорошо, — соглашаюсь я, — какое испытание нужно пройти?

Куратор отходит чуть дальше и скрывается за одним из деревьев, а возвращается с небольшим аквариумом. Из-за сумерек я не сразу вижу, что именно в нем находится, но подойдя ближе с ужасом отскакиваю назад. На дне ползает большое количество совершенно разных насекомых. Не знаю названий каждого, но мне это и не нужно, лишь завидя их огромные усы, лапки и черные крылья я готова бежать так далеко, как только могу.

— На дне аквариума находятся шайбы, — будто не замечая ужаса в моих глазах говорит куратор, — их нужно открутить и найти там четырехзначный код. Этот код станет паролем, который и освободит пленника. Ключ и коробку вы все равно не получите, но, по крайней мере, член вашей команды останется с вами.

— Нет уж увольте, — отвечаю я, качая головой, — прости, но эта игра не стоит моих нервов, — обращаюсь я уже к Марку.

— В таком случае игрок выбывает из соревнования и не сможет принять участие в финале, — заявляет куратор.

— Я думаю невелика беда, — отмахиваюсь.

— Ты готова меня бросить, — смеется Марк.

— Ты прекрасно знаешь, как сильно я боюсь насекомых. Может быть я найду Мартынова, и он согласится пройти это испытание?

— Если Вы покинете площадку, — тут же вставляет свое веское слово куратор, — пленник автоматически выбывает из игры.

— Значит такая судьба! — констатирую я, едва сдерживаясь, чтобы не прикрикнуть.

— Итак, Вы отказываетесь? — спрашивает куратор и своим пафосным голосом злит меня еще сильнее.

И чего я молчу? Конечно отказываюсь, как может быть иначе? Но тогда получится, что наша немногочисленная и не слишком сплоченная команда лишится одного сильного участника? А если впереди будут физические испытания? С меня спроса нет, с Ирки тоже. Остается Мартынов, а он справится? Снова я попадаю в ситуацию, в которой не была со школьной скамьи, когда вся команда проиграет из-за того, что я чего-то не могу. Может минутка или две в обществе насекомых не столь ужасно, как кажется?

— Ладно, — на ежесекундном порыве говорю я, и подхожу к аквариуму с тварями, пока не передумала.

— На выполнение задания дается шестьдесят секунд!

Сама не верю, что согласилась на этот ужас.

У меня, кажется, даже сердце замирает, когда ладонь тянется к шайбам. Я выбираю те, по которым никто не ползет и кручу так быстро, как только могу, уповая на то, что цифры написаны на одной из них. И мои надежды частично оправдываются: на одной из шайб красным маркером нарисованы двойка и пятерка. А дальше меня сковывает страх. По всем шайбам кто-то ползает. Даже ненавистные хлебники тут есть — главный страх из детства. Тяну ладонь, чтобы смахнуть их, и тут же одергиваю, и снова протягиваю.

— Тридцать секунд! — предупреждает куратор.

— Обратный отсчет сил не добавляет, — гаркаю я, вновь протягивая руку.

Решаюсь, выдыхаю разом весь воздух из лёгких и смахиваю жуков с шайб кончиками ногтей — так морально легче к ним прикасаться, если не чувствовать шершавости их телец под пальцами. Откручиваю ещё две шайбы и, к счастью, под одной из них еще две цифры. Пока Марк разбирается со своим освобождением, я отхожу в сторонку и склоняюсь к коленям, пытаясь прийти в себя. Боже мой, в страшном сне я бы не увидела, что буду трогать насекомых. Меня слегка пошатывает, поэтому придерживаюсь рукой за рядом стоящее дерево. Даже царапина на лбу перестала болеть или это шок заглушает боль?

— Ты молодец, — подходит Марк и его ладонь опускается мне на спину, — я не ожидал, что ты решишься, помня твою фобию.

Поднимаю голову и смотрю на него снизу-вверх, пытаясь восстановить дыхание, но, наверное, мой взгляд красноречив, ведь Марк больше не решается болтать, и я не горю желанием разговаривать вплоть до следующей точки, где мы вновь проходим испытание вдвоем, но на этот раз я решительно встаю за стол, опасаясь, что если Радецкий проиграет еще раз, то мне предложат спасать его погружаясь в логово с тараканами.

Это игра на хитрость. Передо мной на столе лежит плоская панель с продольными выемками, в которых разложены тонкие палочки. Задача проста — убирать от одной до трех, чтобы в конце оставить противнику одну палочку. Я насчитала всего двадцать палочек и так как первый ход мой, то убираю сразу три, в то время, как куратор сдвинул только одну. Снова сдвигаю три, и на этот раз куратор убрал две. В этот раз, я убрала одну палочку, куратор вновь две, и тогда я сняла разом три палочки, оставив противнику всего пять, таким образом, какой бы ход он не совершил, мой следующий будет победным.

Марк всё это время стоит рядом и молча наблюдает за моими действиями, не влезая с советами. Нам отдают ещё один бутафорский ключ и чёрную коробку, которая в этот раз гораздо больше и тяжелее предыдущей, но её мы так же оставляем на пункте и двигаемся к последнему заданию, полагая, что Егор и Ира свои уже выполнили.

Когда мы доходим до последней точки в лесу, нас уже ждет вторая часть нашей команды. Им удалось получить два ключа и две коробки.

— Марк, ты как умудрился то? — смеется Егор, когда мы рассказываем, что упустили один из ключей, но тот лишь пожимает плечами, молчаливо говоря: «сам не знаю».