Ненависть Волка
Шрифт:
– А вы знаете, что мужчина вообще-то отличается от женщины? Многим отличается. И не только некоторыми особенностями своей анатомии.
Зрители дружно засмеялись.
– Знаю. Но мне хотелось… мне хотелось, чтобы он как-то изменился ради меня.
– Но свою-то мужскую суть он переделать не может. Вы знаете, что мужчины в среднем в сутки произносят в три раза меньше слов, чем женщины. Я, конечно, не имею в виду мужчин – телеведущих, – пошутила ведущая – красивая молодая женщина с роскошными черными волосами, красиво спадающими на грудь.
В студии снова засмеялись.
– Но я хотела…
– Вы хотели из этого симпатичного молодого человека… – Ведущая в белоснежном платье быстро прошла по светящейся дорожке к трибуне, где стоял парень. При этом бьющий снизу
Амфитеатр взорвался овациями. Дальше зрители должны были проголосовать, кого они в этом споре считают правым – парня или девушку. Заиграла быстрая, ритмичная музыка. Под эту музыку парень и девушка вышли из-за своих трибун и по световой дорожке пошли навстречу друг другу. Точно посередине их пути стояла телеведущая. Музыка играла все быстрее. Свет в студии погас. Светилась лишь дорожка. На трех людях, стоящих в центре амфитеатра, скрестились лучи нескольких прожекторов. И когда мелодия достигла своего апогея, словно взметнувшаяся ввысь волна, купол амфитеатра вспыхнул ярким зеленым светом – победил парень. И в то же мгновение телеведущая взметнула его руку вверх. А музыка, достигнув своей вершины, обрушилась вниз, вовлекая в свой поток бурные овации зрителей и осыпая ими стоящих внизу людей.
Так продолжалось с минуту. Наконец, светящаяся дорожка гаснет, оставляя освещенным лишь участок под ногами телеведущей. Неуловимое переключение невидимых прожекторов – и вот уже только эффектная женщина в белом, слегка просвечивающем платье, на которое спадают густые черные волосы, остается одна. Парня и девушку скрывает темнота.
– «Он и Она» приглашает вас, дорогие телезрители, снова заглянуть в чужую жизнь. Снова обсудить самые интимные ее подробности. Обсудить и вынести вердикт – кто прав. Мужчина или женщина. Он или Она. Ровно через три дня, в это же время, настраивайте ваши телевизоры на первый канал. Не пожалеете! Всегда ваша, А’Весса Лам!
«А’Весса Лам, – механически повторил про себя Зирк имя красивой телеведущей, – А’Весса Лам… Стоп!»
– Так это же подружка Харка! – последние слова телевизионный техник выкрикнул вслух. – Об этом же столько писали и показывали!
«Вот оно, решение! Он передаст запись подружке Харка! А она уж не поскупится. Еще бы, ведь тогда у нее появляется неплохой шанс стать женой Президента, первой леди страны. И что такое по сравнению с этим каких-то двадцать, нет, двадцать пять миллионов левров!»
В крайнем возбуждении хозяин квартиры вскочил на ноги.
– Вот что значит не выпил пиво! – радостно, на всю квартиру заорал он. – Голова как стеклышко!
«Кстати о пиве…» – Зирк взял телефон в руки, нажал кнопку:
– Служба доставки? Мне банку «Светлого»… нет, стойте, давайте лучше три, нет, пять банок «Бешеного быка», – заказал он одну из самых дорогих марок пива.
«Могу себе позволить!» Хозяин квартиры продиктовал свой адрес.
Заказывая пиво, О’Кнопп Зирк не мог знать, что женщина, о которой он только что думал, была от него в каких-то ста метрах. Именно на такой высоте флайер А’Вессы Лам скользнул над домом, где жил телевизионный техник, и устремился дальше, к роскошной квартире, которую снимал Торри.
– А мы разве не к тебе?
Весса наконец удостоила мальчика своим ответом:
– Нет, Торри. Мне надо отдохнуть. Извини.
Флайер мягко присел на амортизаторах. Дверь со стороны пассажира распахнулась. А’Весса Лам, не поворачивая головы, смотрела прямо перед собой.
– До свидания, Весса.
– До свидания, Торри.
Через минуту рядом с О’Торри Дриком никого уже не было.
– Весса, тут тебе звонит какой-то настойчивый мужчина. – По селектору внутренней связи голос главного редактора журнала «Мир и мы» был чуть кокетлив. Равно настолько, насколько может себе это позволить высокопоставленный сотрудник с хозяином. – Вчера весь день звонил, но тебя же в редакции не было.
Да, вчера А’Вессы Лам, как говорится, нигде не было. У молодой, энергичной женщины была депрессия, можно сказать, черная депрессия.
Резкая боль в руке мгновенно привела женщину в себя.
«Харк меня убьет. – Припав ртом к порезу, Весса смотрела на зазмеившиеся по зеркальной поверхности трещины. – Он так любил через него смотреть на наши любовные игры со стороны… Какое убьет? С рудников Гамеда не возвращаются…»
И снова бесцельное шатание по дому.
«Что я неправильно сделала и когда? – медленно, болезненно этот вопрос ворочался в ее голове, словно неподъемная глыба. – А ведь что неправильно – это точно. Мне уже тридцать два. И хоть я еще очень ничего, – быстрый взгляд в разбитое зеркало, кривая улыбка, – ничего, ничего, приведу себя в порядок, все, как всегда, ахнут. И все равно – это начало заката, даже преддверие начала заката женской красоты. А что у меня есть? Куча почетных должностей, куча книг. А любовь? Настоящая любовь, а не недельное или месячное перепихивание. Нет, я не хочу, как наши некоторые знаменитые дамочки скрашивать свое одиночество, крутясь на всевозможных презентациях и просиживая почетными членами во всевозможных обществах. Мне надо другой член, один и надежный. Фи, Весса, как грубо. А жизнь вообще штука грубая и жестокая. И свое надо у нее вырывать, умело вырывать. Чтобы не сломать зубы».
Сколько раз она наблюдала смертную тоску у этих хорохорящихся пожилых дамочек. Вот они-то свои зубы о жизнь и сломали. Хоть и внешне у них все было в порядке.
«Да какое в порядке! Зубы-то у них искусственные! – Несмотря на отвратительное настроение, Весса расхохоталась. – Нет, на таких ошибках надо учиться у других. Поэтому надо искать надежную гавань, обзаводиться семьей и рожать детей. А для этого следует искать мужа. Мне хоть какой-то явно не подойдет. Мне нужен сильный, уверенный в себе, состоятельный мужчина». Телеведущая, владелица журнала, писательница, агент Службы государственной безопасности А’Весса Лам, как всегда, четко формулировала задачу. Ей почему-то вспомнилась вчерашняя картинка – белоснежный стремительный катер, за штурвалом которого стоял подтянутый, загорелый, уже немолодой мужчина. А на палубе его семья – красивая молодая женщина и двое детей. Весса вздохнула. Нет, где-то она проскочила нужный поворот на автобане своей жизни. Проскочила…
– Сарри, уточни, пожалуйста, кто звонил. Что-то сейчас мне ни с кем не хочется разговаривать.
Небольшая пауза.
– Он говорит, что его имя ничего тебе не скажет. Но у него очень важное дело. Говорит, что касается одного из твоих близких друзей, которому нужна помощь.
– Моих близких друзей? – Весса быстро перебрала в голове всех своих близких друзей и тех, кто претендовал на это звание. Но у всех все вроде складывалось благополучно и им, насколько было известно ей, помощи не требовалось.