Ненависть

Тейт Джеймс

Длинные загорелые пальцы обхватили мое запястье, когда я нырнула в коридор, ведущий к туалетам, и Стил рывком развернул меня лицом к себе.

Грубое, отчаянное желание на его лице было всем, что потребовалось, чтобы сломать мой и без того шаткий контроль.

Я была в полной заднице.

17

Поцелуй Стила оказался совсем не таким, как я себе представляла. И я даже не пыталась отрицать, что представляла это несколько раз за последнюю неделю, если не только за последние двадцать минут.

Нет. Это было примерно в шестнадцать тысяч раз лучше.

Его

пальцы запутались в моих волосах, откидывая мою голову назад, и он целовал меня так, словно тонул. Это было безумно и дико, наши зубы стучали, а языки боролись, когда я исследовала тот пирсинг, который дразнил меня всю неделю. Мои руки сомкнулись вокруг его шеи, цепляясь и притягивая его ближе, даже когда он оттолкнул меня, ведя меня назад в ближайший туалет.

Никто из нас не произнес ни слова. Нам это было не нужно, когда наши тела говорили за нас. Губы Стила оторвались от моих, скользнули по моей челюсти и вниз по шее, когда я приподняла свою задницу на туалетном столике и притянула его ближе. Но мне нужно было больше. Мне нужно было, чтобы он был еще ближе.

Я сбросила его куртку с плеч, затем скользнула руками по его плоскому, твердому животу, ища подол его рубашки. Он был так чертовски горяч, что мне казалось, будто я буквально играю с огнем. Но тогда я была уже далеко за пределами осторожности. Я стянула с него футболку, позволив ей упасть на грязный пол вместе с его курткой, затем сделала резкий вдох признательности.

Стил был чертовски хорош. Не такой крепкий, как Арчер, и не такой резко очерченный, как Коди, но, черт возьми, я могла понять, почему его включили в эти съемки моделей без рубашки. Ретушь не требуется.

Запрокинув голову, я еще раз поймала его губы, целуя его, чтобы удержаться от бессвязного бормотания и полностью потерять весь свой холод. Стил схватил меня за бедра, подталкивая вперед к краю туалетного столика и прижимаясь ко мне своей твердостью. Я молча проклинала свое решение надеть джинсы, но, с другой стороны, темный деним был единственным, что мешало ему увидеть, насколько я уже промокла.

Я втянула его нижнюю губу в рот, покусывая его немного сильнее, чем это было необходимо, но стон, который он издал, был полон голода и похоти. Его руки скользнули к моей талии, скользнули под топ и задрали его на грудь, обнажая мой черный лифчик.

Прервав наш поцелуй, он выдохнул проклятие, затем опустил голову мне на грудь.

Он дернул мягкие чашечки моего лифчика вниз, затем прижался ртом к одному из моих твердых, как камень, ноющих сосков, щелкая по ним своим пирсингом. Я застонала, когда он сосал и покусывал, пульсирующая потребность в моей сердцевине становилась все горячее с каждой секундой. Это был зуд, который так чертовски сильно нуждался в том, чтобы его почесали. Сильно.

Я потянулась к поясу Стила, отстегивая мягкую кожу от теплой металлической пряжки. Мои руки были твердыми и уверенными, когда я расстегнула его пуговицу и потянула молнию вниз. Я мысленно дала себе пять, чтобы вопящая потребность почувствовать его внутри себя не заставила меня дрожать, как холодную чихуахуа.

Однако, к моему удивлению, Стил был без нижнего белья, и в одно мгновение его обнаженная, обжигающая плоть оказалась в моей ладони. Было что-то безумно горячее в парне, идущем без трусов.

Он

зашипел при этом первом контакте, его язычок щелкнул по зубам, и я позволила дикой ухмылке пересечь мои губы. Однако его рот быстро вернулся на мою грудь, и когда я крепче сжала его, поглаживая, он укусил достаточно сильно, чтобы заставить меня закричать.

Его теплое дыхание коснулось моей кожи, когда он усмехнулся тем же темным и грязным смехом, что и раньше. Тот, который делал всевозможные восхитительные вещи с моей пульсирующей вагиной.

Тем не менее, мы не разговаривали, когда он стащил меня с туалетного столика и развернул так, что его высокая, подтянутая фигура накрыла меня с ног до головы. Он быстро справился с моей ширинкой, стянув мои узкие джинсы ровно настолько, чтобы он мог просунуть руку внутрь.

Отчаянный, хнычущий стон вырвался у меня, когда он погладил мой клитор через кружевные трусики, и я схватилась за края раковины для устойчивости. Стил дразнил меня через тонкую ткань всего несколько мгновений, прежде чем отодвинуть их в сторону и погрузить два пальца глубоко в меня.

С моих губ сорвалась застонавшая череда проклятий, и я на мгновение наклонила голову вперед, мои ноги задрожали, когда моя сердцевина сжалась вокруг его длинных пальцев. Он использовал свободную руку, чтобы перебросить остатки моих волос через плечо, обнажая мою шею для своих губ. Дрожащие волны экстаза прокатились по моей коже, когда он посасывал и целовал чувствительную кожу моего горла и шеи, но я полностью сосредоточилась на руке, спрятанной у меня между ног.

Я выгнула спину, прижимаясь к нему и чувствуя каждый твердый дюйм его тела напротив моего. Однако он обладал всей властью, и на этот раз мне было все равно. Я хотела, чтобы он взял все под свой контроль. Мне нравилось, что он поставил себя в положение доминирующего, и хотя позже я возненавижу себя за это… Я ничего так не хотела, как чтобы меня поставили на колени и засунули его член мне в рот.

Наше тяжелое, прерывистое дыхание было единственным звуком в грязной уборной, когда Стил доказал мне, насколько сильными и умелыми были его пальцы, доведя меня до грани оргазма за считанные мгновения. Мое лицо покраснело, и я была бесконечно благодарна, что кто-то уже разбил или украл зеркало, так что мне не пришлось смотреть, как я кончаю. Потому что, когда я это увижу…

— Черт возьми, — простонал Стил, когда мои зубы впились в руку, которой он поспешно зажал мне рот, заглушая мой крик, чтобы мы, без сомнения, не оказались на публике. Впрочем, мне не за что было перед ним извиняться; он сам во всем виноват. Его собственное дыхание было таким же хриплым и прерывистым, как и мое, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он тоже кончил.

Хорошо, что моя майка была задрана на грудь, потому что все, что потребовалось, это быстро протереть бумажным полотенцем поясницу. Мои трусики были совсем другой гребаной проблемой. Они промокли насквозь.

— Черт, — пробормотала я, съеживаясь, когда застегивала джинсы. — Это неприятно.

Стил издал один из тех удовлетворенных мужских звуков, когда снова натянул футболку.

— Нижнее белье переоценивают, Чертовка. Просто сними их.

Его пресс напрягся, когда он опустил ткань, и я очень, очень старалась не пялиться на него так, словно хотела облизать его всего. Я потерпела неудачу. Он заметил.