Ненависть
Шрифт:
Она пошатнулась, выбросила руки вперед, пытаясь удержать равновесие. Серые стены вокруг нее взвились вихрем, стремительно окрашиваясь в синий цвет, словно погружаясь в морскую пучину, и в этом безумном водовороте Диз вдруг снова увидела разум Дэмьена. Да, на этот раз именно увидела: выход из храма, жухлая трава по бокам от дороги, а за ней, там, куда путник обычно не бросает взгляд, край узкой тропы, уходящей в лес; и дальше по тропе – меж сосен, в душистую темень, долго и тихо; оттуда на поляну, на луг, снова в лес – и к небольшому темному дому, в тесную комнату с грубой мебелью и сладко пахнущей
– Ты все-таки вернулся,– сказала она.
Потом все это рухнуло куда-то вниз, синева ушла, стены опять стали каменными, и Диз увидела Дэмьена у выхода из храма. Он опустил глаза, отвернулся и вышел. Серая дымка, висевшая в проеме, поглотила его. Коридор перед входом опустел; дым с минуту поклубился там, где только что стоял Дэмьен, и растаял, снова оголив мраморную плиту с присосавшимся к камню лишайником и трупиком паука, одиноко лежащим на ней...
Несколько мгновений Диз не сводила глаз с темного мохнатого тельца, с засохшей желтой жидкости на лопнувшем боку. Потом сорвалась с места и, не разбирая дороги, помчалась обратно, к выходу из храма.
Дэмьен был здесь. Только что был здесь. Он был у Оракула и ушел, пока Диз витала в галлюцинаторных мирах, пытаясь узнать, где его искать! В тот миг ей не показалось странным, что она в это время тоже была у Оракула. Ей было не до этого. Только бы успеть. Только бы догнать. Только бы убить прежде, чем он воспользуется советом этого засранца и получит святость как гарантию жизни. Черт, она ведь даже не знала, сколько времени была в трансе! Возможно, часы...
Выход показался впереди из бесконечного сплетения арок. Диз рванулась в туман, продралась сквозь него, как сквозь колючий кустарник, и вылетела на поляну. Никого. Конечно, он уже ушел. Но она знает куда. Она это видела.
Диз повернула налево, подбежала к кромке леса. Ей пришлось поискать тропу, но в конце концов поиски себя оправдали. Трава была примята, словно кто-то проходил здесь совсем недавно. Диз пристально всмотрелась в чащу. Да, та самая... Ну что ж. Хоть какой-то ответ она получила.
Ответ, подумала Диз и вздрогнула. Ведь Оракул должен был взять с нее плату.
А она не заплатила.
Диз замерла на миг, в ее мозгу полыхнула сума– сшедшая мысль вернуться, которую она тут же отбросила. Но это мимолетное замешательство дорого ей стоило.
– Диз!
Она обернулась.
Глодер стоял на дороге и смотрел на нее.
Глодер знал, что Диз не вернется. Легкость, с которой они попрощались, не обманула его. У этой женщины не было сердца. По крайней мере больше не было. А у него, кажется, было.
Когда она ушла, оставив его в гостинице и пообещав вернуться через несколько часов, Глодер вы– ждал какое-то время и отправился за ней следом. Он не собирался ей мешать – просто хотел увидеть еще раз. Вероятно, это было ошибочное решение. Все решения, основанные на эмоциях, ошибочны. Он понимал это, и все равно не мог удержаться.
Глодер не видел, как Диз вошла в храм, но остался ждать в сотне ярдов от входа. Само здание Серого храма не внушало ему особого доверия,
«О чем она спросит? – размышлял Глодер, пристально глядя на грубый арочный вход.– О том человеке? Наверняка». Он так и не выяснил, что гнало Диз по свету, не давая остановиться, но теперь уже не был уверен, что хочет это знать. Черная пустота, появившаяся в ее глазах после убийства нищего, пугала его. И он впервые подумал, что ничего не знает о жизни.
«Что бы я сделал, если бы знал, кого она хочет убить? – вдруг подумал он.– Я помог бы ей?.. Или – ему?» Сначала эта мысль показалась ему смешной, ведь он любил Диз. Ну, не любил... она ему нравилась. Но потом он поразмыслил и пришел к выводу, что подобная идея не так уж абсурдна. Это странное, глупое убийство, совершенное ею сегодня утром, что-то изменило. Он еще не знал, что именно.
Глодер прождал Диз около двух часов. За все это время в храм вошли трое – двое мужчин и женщина, а вышел только один человек. Он мельком взглянул на Глодера, застыл на мгновение, словно стоящий на распутье, не знающий, какую дорогу выбрать. На самом деле такой дилеммы у него быть не могло, ведь к Серому храму вела только одна дорога. Потом спокойно и уверенно пошел вперед, пройдя мимо Глодера, и скоро скрылся из виду.
Диз вышла почти сразу же после этого человека. Вернее, не вышла – вылетела. Глодеру показалось, что она продирается сквозь пустую арку входа, словно что-то стояло на ее пути. Она выскочила на дорогу, растрепанная, раскрасневшаяся, с обнаженным мечом и странно воспаленными глазами, как будто очень долго и сильно плакала. Глодера она не заметила и, развернувшись на девяносто градусов, посмотрела на густую кромку соснового леса, окружавшего поляну, а потом, к его несказанному удивлению, бросилась туда.
Он понял, что надо действовать, хотя по-прежнему не понимал, что она делает, и, подойдя ближе, окликнул ее:
– Диз!
Она замерла, порывисто обернулась, взмахнув растрепавшейся косой. Ее глаза были широко распахнуты и метались, словно глаза загнанной волчицы. Глодер не был уверен, что она понимает, где находится.
– Диз? – осторожно повторил он.
– Что ты здесь делаешь? – крикнула она, не двигаясь с места.
Глодер шагнул было вперед, но Диз предостерегающе выставила вперед клинок меча. Острие слабо сверкнуло на солнце.
– Что тебе надо? – прерывисто проговорила она.
– Я хотел тебя увидеть,– честно ответил Глодер.– В последний раз.
– Я же сказала, что приду в трактир!
– Ты бы не пришла.
Она не стала возражать. Только упрямо мотнула головой, по-прежнему направляя меч в его сторону.
– Я спешу, Глодер,– сказала она.
– Я вижу.
– Нам стоит попрощаться. Сейчас. У меня нет времени на сантименты, извини. Ты был отличным любовником. Прощай.
– Диз!
– Я сказала, оставь меня! – в ярости закричала она и, круто развернувшись, метнулась в лес.