Ненавистная фрау
Шрифт:
— Чего же она хотела добиться? — поинтересовалась Пия. — У нее же все было: лошадь, красивая машина, муж…
Фрау Гросс презрительно фыркнула:
— О том, что у нее есть муж, мы узнали через полгода после ее появления здесь. Она так бессовестно вела себя, что было даже неловко.
— Правда?
— Иногда мы задавались вопросом, где находимся — в конноспортивном комплексе или на показе мод. И дело не в том, что она занималась в бикини! — Фрау Гросс засмеялась. — Она страдала нимфоманией. А потом однажды получила резкий отпор. Я не могу утверждать, что
Фрау Кампманн между тем испарилась, а инструктор ездил верхом по противоположной стороне большого манежа. Время от времени он посматривал на беседующих, и Пия подумала, что Кампманн скорее предпочтет перемахнуть на лошади через ограждение манежа, нежели пройти мимо нее. Полная женщина уселась рядом с фрау Ноймейер и Гросс. У фрау Пейден было аж три лошади в этой конюшне. Всех их она купила у инструктора Кампманна, и всех трех он обучал лично. Фрау Пейден тоже не выносила Изабель Керстнер, и Пия догадывалась о причинах. Несложно представить, какое впечатление производила на этих дам красивая, стройная Изабель.
— Хоть с кем-то в конюшне Изабель была в дружеских отношениях? — спросила Пия. — Фрау Кампманн поведала нам, что ее здесь любили.
— «Любили»?.. Неверное выражение, — сказала фрау Ноймейер. — Скорее, боялись. Никто с ней не связывался. Она была на короткой ноге с Кампманном и супругами Ягода, а с ними никто не хотел обострять отношения.
— Что вы имеете в виду, утверждая, что она была с ними «на короткой ноге»? — поинтересовалась Пия.
— Как — что? — Фрау Ноймейер пожала плечами. — Она, в конце концов, ездила на лошадях, которых Кампманн по заказу «Гут Вальдхоф» приобретал для перепродажи. Он тренировал Изабель и ездил с ней на соревнования.
— Он, между прочим, позволял себе это только с ней, — язвительно заметила фрау Пейден, удостоверившись, что Кампманн находится на достаточном расстоянии, чтобы не слышать их разговор. — Мы купили у него трех лошадей, но он ни разу не ездил с нашей дочерью на соревнования.
Пия отметила недоброжелательность, которая прозвучала в этих словах. Очевидно, что и этот элитный комплекс ничем не отличается от других конюшен. Ей был вполне знаком феномен, когда клиенты женского пола, часто превосходящие числом клиентов-мужчин, отчаянно, изо всех сил пытались добиться расположения единственного инструктора, ревностно наблюдая друг за другом и оговаривая коллег. Пренебрегая всем, они думали лишь о своем собственном престиже и собственной выгоде.
— Чем объясняется тот факт, что господин Кампманн больше занимался с Изабель Керстнер, чем с другими клиентами? — заинтересованно спросила Пия. — Вы намекаете на то, что между ними что-то было?
— Конечно, между ними что-то было, — подтвердила фрау Гросс, и две другие дамы не стали оспаривать это утверждение. — Кампманн и Изабель — родственные души, которые нашли друг друга. Обоих интересовали только деньги и личная выгода.
Оказывается, Кампманн не пользовался столь безупречной репутацией среди клиентов комплекса «Гут Вальдхоф», как Пие представлялось поначалу.
Боденштайн
— Простите, пожалуйста, — невнятно пробормотала та.
— Принести что-нибудь попить? — озабоченно спросил Боденштайн.
Женщина покачала головой. Только сейчас главный комиссар рассмотрел раны и ушибы на ее лице, которое при нормальных обстоятельствах, пожалуй, было бы достаточно симпатичным.
— Что с вами случилось? — спросил он. — Несчастный случай?
— Это мелочи, — женщина скривила лицо, затем расправила плечи. — Меня зовут Анна Лена Дёринг. Я пришла сказать вам, что в субботу вечером с половины седьмого до четырех утра мы были вместе с господином доктором Керстнером.
Боденштайн поднялся. Это тот самый человек, которого он искал и которого Керстнер хотел защитить!
За окнами раздался вой полицейской сирены, постепенно удаляющийся. Женщина сидела совершенно прямо на самом краю стула, ее руки лежали на коленях. У нее были большие голубые глаза, потемневшие от переживаний и страха.
— Миха не мог убить свою жену. — Из-за распухших губ ее голос звучал невнятно. — В течение всего времени, о котором идет речь, я была у него.
— В каких отношениях вы с господином доктором Керстнером?
— Мы знаем друг друга уже достаточно давно, и мы близкие друзья. Он друг моего брата, и, кроме того, в нашей конюшне находятся почти все его лошади и лошади его коллеги.
— У вас есть собственная конюшня?
— Нет. Мы держим четырех лошадей в конюшне «Гут Вальдхоф».
Боденштайн мысленно пробежал список имен, копию которого ему накануне дала Пия, но не припомнил, чтобы ему попадалась фамилия Дёринг.
— Расскажите, как вы провели прошлую субботу, — попросил он женщину. Видя напряжение и страх в ее глазах, главный комиссар терялся в догадках, что же случилось с ее лицом.
— Во второй половине дня мы с мужем были на турнире, — начала Анна Лена Дёринг и какое-то время смотрела в пустоту, пытаясь вызвать в памяти хронологию событий. — Мой муж занимается конкуром. Каролус — наш лучший конь — в этот день не преодолел яму с водой и выбыл из соревнований на самом важном виде прыжков. Муж был очень раздосадован. Мы вернулись с турнира, в конюшне он выгрузил еще оседланную лошадь из грузовика и ездил по конкурному полю верхом, чтобы потренировать преодоление препятствий с водой. Муж отхлестал лошадь, и это было ужасно. Каролус после этого продолжал прыгать, но упал и получил повреждение…
Она неожиданно замолчала и зарыдала, но спустя пару секунд вновь взяла себя в руки.
— Он сломал себе ногу. Когда мой муж понял, что произошло, он совсем разбушевался. Он стащил с грузовика Арагона, нашу другую лошадь, которую я еще даже не успела распутать. Я потребовала, чтобы он прекратил, и тогда его гнев перешел на меня.
— Это муж вас так отделал? — недоверчиво спросил Боденштайн. — Вы не шутите? Тогда вы должны на него заявить!
— Заявить? — Анна Лена Дёринг скорчила гримасу. — Вы его не знаете. Он бы меня убил.