Ненавижу колдунов!
Шрифт:
Тут уж он кивнул энергичнее. Жить ему хотелось.
– Я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Может быть, когда мне надоест, я тебя отпущу. Первый вопрос…
Из-под крыши особняка с ревом вырвались первые языки пламени. Мне показалось, что в окнах второго этажа мелькнула объятая пламенем фигура. Славно занялось. Я от души понадеялся, что Наруолрен остался там вместе с зомби.
Арбалетчик с ужасом смотрел то на пожар, то на меня, красивого. Если до этого у него и были какие-то сомнения в моей крутизне, то горящий
– Первый вопрос: кто вас нанял? Имей в виду, не ответишь на этот, остальные и задавать не стану, – для пущего эффекта я многообещающе ухмыльнулся.
– Договаривался Мясник, ничего не знаю… – Я надавил на кинжал. – Подожди… Слышал краем уха, как он разговаривал с одним человеком о деле.
– С кем? Что говорил?
– Сегодня днем, с хозяином таверны «Золотой Двор». Он через хозяина таверны подходящих людей на дело искал. Говорил, что денег ему обещали за то, что он колдуна малость прищемит.
– Что, прям любого колдуна?
– Не за любого. За этого… ну, который живет здесь. Обещали золотом заплатить, а сколько – не знаю. Когда меня увидели, замолчали. А потом Мясник угостил меня пивом и сказал, что берет меня на дело. Посулил два золотых, если все получится.
– Получится прикончить колдуна?
– Без разницы, живьем притащить или прикончить. И если что интересное в доме попадется, прихватить. – Арбалетчик поперхнулся словами, но все-таки закончил: – Одним словом, главное – расспросить хорошенько, а потом неважно уже. Только какой же сумасшедший колдуна сначала разозлит, а потом в живых оставит?
– Молодец, люблю честных! Что вы должны были узнать? Спрашивать-то чего?
– Не знаю… Мясник сказал, что мое дело снаружи присматривать, и все.
– Значит, не знаешь… ладно, верю. – Я не стал настаивать. В конце концов, я уже знал, чем так сильно интересовался Мясник. – Еще пара вопросов, приятель. Где найти эту самую таверну и как зовут ее славного хозяина?
– Амер Росст зовут, но портовые его больше Кривоногим Амером кличут. Лет пять назад он чуть вовсе без ноги не остался, по пьяни, с тех пор и пошло. Таверна его почти у самых причалов, на площади. Ее все знают.
– Замечательно. Найду, стало быть. – Я чуть ослабил хватку.
– Ребята Амера тебя с потрохами сожрут, – арбалетчик ощерился.
– Подавятся. Я ж крутой. Я тебя даже в живых оставлю. Хочешь, беги скажи Кривоногому, что я Мясника прикончил. А хочешь, тут сиди, тогда сюрприз ему будет.
Арбалетчик молчал, ненавидяще буравя меня взглядом. Я вздохнул. Что ж за народ такой в Калунте? Злые все, вредные…
– Много вас тут по кустам прячется?
– Боишься? Тебе не жить, крутой…
– Понятно. Стало быть, больше никого нет. Ну и хорошо. Кстати говоря… – я припомнил болтовню толстого Мона и неожиданное раздражение Мясника. – Есть на свете человек по имени Гаш. Старина Гаш. Кто он такой?
Эффект был потрясающим. Арбалетчик
– Откуда… откуда ты о нем знаешь?
– Ни хрена я не знаю, – честно признался я. – Но буду узнавать. Уж больно охота познакомиться. Забавный, поговаривают, человек, большой затейник. В «Золотой Двор» тоже небось захаживает?
Арбалетчик помолчал, а потом облегченно захихикал, и я с сожалением понял, что теперь-то он точно ничего про Гаша мне не расскажет. Придется расспросить самого Кривоногого Амера.
Коротким движением я долбанул весельчака рукоятью кинжала. Пусть полежит, пока я выбираюсь. Не возиться же с веревками.
Отпихнув обмякшее тело, я поднялся и двинулся в глубину парка. Выйду в переулки, а там с рассветом и до порта доберусь. Кривоногий Амер возвращения Мясника с добычей ждет, так вместо него я приду. Поболтаем немного, пива выпьем…
Я успел отойти от горящего особняка на полсотни шагов и укрыться в глубине запущенного парка, когда на пожар начали сбегаться люди. Я прибавил ходу. Не хватало еще столкнуться нос к носу с городской стражей. Недоумок, что в кустах остался, быстро меня злодейским злодеем выставит.
По улице прогрохотала пожарная повозка. Обернувшись, в отсветах зарева я видел, как несколько дюжих молодцов торопливо мастерят водяной желоб, как суетятся вокруг дети и зеваки… как внезапно появились из темноты и метнулись к толпе несколько прыгучих жабообразных тварей.
Кто-то закричал в предсмертной тоске. Сталкиваясь, падая и давя друг друга, люди бросились врассыпную от ужасных монстров, но чудовища, передвигаясь короткими прыжками, настигали новых и новых жертв, разрывая на части и подбрасывая в воздух окровавленные тела.
Какой-то офицер городской стражи успел опомниться и начал собирать солдат, кто-то из стражников сам бросился навстречу тварям, около горящего особняка закипела кровопролитная схватка.
Не разбирая дороги, скользя по мокрой грязи, я бросился прочь. Ненавижу этот город! Ненавижу колдунов и собственную глупость! Я бежал, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, на цепляющиеся за одежду кусты и стекающие за ворот капли дождя. Чего себе врать, что вроде ни в чем не виноват, вон ведь что вокруг творится!
Остановился я, только увидев впереди каменную кладку забора. Парк кончился. Прислонившись спиной к дереву, я закрыл глаза и попытался отдышаться. Ребра ныли, легкие горели огнем.
Я чувствовал себя полным идиотом. Вернее, слепым кротом, вынутым из уютной норы на белый свет. Жил себе, не тужил, жирок нагуливал, а потом раз – и все кончилось. Норы нет, кругом враги, и все им видно, и все они знают, а ты тыкаешься носом вслепую да норовишь под башмак не попасть. И вроде запахи чуешь, и откуда жареным веет, а все равно остаешься слепым кротом, которого так и норовят раздавить.