Ненавижу колдунов!
Шрифт:
Я отступил от окна и с остервенением стал рыться на полках. В лавке царила почти непроницаемая темнота, призрачный свет падал только через узкую щель в разбитой ставне. Лампу зажигать я боялся. Хозяин лавки храпел наверху, но свет был заметен с улицы.
В ушах все еще стоял предсмертный крик несчастного стражника. Я напрягся, стараясь думать только о собственной шкуре. Все равно бы он погиб. Я бы не успел, даже если бы попытался. Этой ночью таких смертей будет сотни, всем не поможешь… но я даже не попробовал. Просто стоял и сквозь щель смотрел, как мерзкая тварь перегрызает ему глотку. Ставни не заперты, можно было быстро распахнуть окно и напасть на демона сзади. Или отвлечь его на себя. Или… Хватит. Быстро сдохнуть
Наконец мне повезло. На очередной полке я нашарил шерстяную рубаху и что-то похожее на плащ. Тонкую кольчугу из серебряной стали я присмотрел еще раньше. Сапоги… ладно, и эти сойдут.
Я торопливо переоделся. Воровать, конечно, нехорошо, а что делать? Скоро утро, долго прятаться не удастся. А если по-нормальному в лавку прийти, ободранному и окровавленному, так враз куда надо донесут или вовсе по башке обухом дадут. Тут не Птичьи Чесалки, да и времена нынче сложные.
Старую одежду я прихватил с собой. Выкину по дороге. На стене блеснули аккуратно развешанные метательные ножи. Прихватить пару, что ли? Пожалуй, не стоит. И так хозяину убыток. Или оставить пару монет в качестве платы? Ага, сейчас. Не для того грабили. Все равно или приказчик монеты присвоит, или лишние разговоры о сумасшедшем воре пойдут.
Я в задумчивости остановился. Выбираться лучше было бы через окно, как залезал. Чего проще, толкнул ставни – и готово. Но столкнуться нос к носу с демоном, только что запросто сожравшим дюжего стражника, мне не улыбалось. Впрочем, идти наугад через весь дом тоже было опасно. Шума стражник наделал много, вдруг кто проснулся? Вздохнув, выбрал более длинный путь – и не прогадал.
То ли хозяин лавки был туговат на ухо, то ли все обитатели дома, услышав леденящие душу вопли, тихонько дрожали в своих кроватях, но до задней двери я добрался без проблем. Повозившись некоторое время с засовом, я выскользнул во двор. Фонарей здесь не было, да и запах стоял мерзкий. То, что надо. Тихо и грязно, случайный человек не сунется. Подтянувшись на руках, я взобрался на покатую крышу деревянного пристроя, оттуда – на обшарпанный высокий дом. Вот и все, легче легкого.
Перевалив конек, я осторожно спустился по скользкой от дождя черепице и оказался на другой стороне, выходящий в соседний переулок. Осталось спуститься по водосточной трубе, и… в груди похолодело. Я медленно поднял глаза. Вдалеке, там, где раскинулся Упыриный Пустырь, тускло мерцало призрачное голубоватое зарево. Снизу, с улицы, ничего и не разглядишь, слишком далеко, но с крыши все было видно прекрасно. Неяркое зловещее мерцание переливалось в каплях дождя, тающие во тьме отсветы уходили в небо.
Вот они, Врата Нереальности. Я мог себя смело поздравить с очередным дурным поступком. Это я открыл магический портал. Я сделал это, и теперь портал превратился в щель, через которую в мир людей просачиваются демоны зла. Можно сколько угодно утешать себя тем, что действовал по приказу колдуна, что был обманут. Дело сделано, Врата открываются. А Книга Ветров, с помощью которой тварей тьмы можно остановить, мной успешно оставлена на хранение, считай, этим самым демонам.
Город погибнет. Превратится в одно большое кладбище. Я вдруг понял это с такой кристальной ясностью, что по телу пробежала дрожь. Надо закрыть Врата. Спасти Калунту. Или хотя бы просто смыться за море. Я пошел к водосточной трубе.
27
Утро было мерзкое. К рассвету так резко похолодало, что не спасали ни фанерные стенки укрытия, построенные Эриксом еще прошлой осенью, ни старое шерстяное одеяло – предмет особой гордости Эрикса. Одеяло было не слишком поношенное и почти без дыр, из настоящей овечьей шерсти. Эриксу, нашедшему его пару лет назад на помойке у моста, завидовали все обитатели самодельных хибар, укрывшихся под мостом. Сам же Эрикс до сих пор
Погода совсем испортилась, дождь лил не переставая всю ночь. И одежда Эрикса, и одеяло, даже фанерные стены пропитались влагой, совершенно не спасая от холода. Когда дождь наконец прекратился и небо на востоке посветлело, Эрикс оставил последние попытки согреться и спокойно уснуть и только безнадежно стучал зубами, скорчившись в дальнем углу фанерной конуры.
Промозглый утренний ветер, как назло, дул вдоль ручья, задувая со стороны самой хилой стены. Помучившись еще некоторое время, Эрикс громко выругался и решил подниматься. Продрог он так, что зуб на зуб не попадал, каждая жилка ходила ходуном, а пальцев и вовсе не чувствовал.
Кряхтя и бормоча проклятия сквозь дробно стучащие зубы, он выбрался наружу. Утро было даже поганей, чем он предполагал. Небо вовсе не собиралось проясняться, огромные свинцово-синие тучи тяжело ползли с севера.
Эрикс уныло подумал о снеге. Еще неделя или две, и пойдет снег. Белый снег покроет все вокруг холодным ковром, берега ручья замерзнут, и целых пять долгих месяцев придется ждать следующей весны. Жизнь превратится в борьбу за выживание, постоянную, беспросветную, изматывающую борьбу. За крупицы тепла, за жалкие объедки, оставленные собаками, за подобранные возле зерновых складов грязные пшеничные зерна, которые придется прятать в ладони, потому что и на них могут позариться изголодавшиеся приятели… Пытаясь согреться, Эрикс торопливо зашагал по берегу ручья к мосту. О зиме лучше не думать. Она еще впереди, и если поддаться мрачным мыслям, за пять зимних месяцев можно сойти с ума. Это Эрикс знал точно. Так случилось с Худышкой Редди и с Кайлом Плавуном. Они убедили себя, что не переживут прошлую зиму, и когда сошел снег, выжившим осталось только закопать так и не оттаявшие тела.
До носа Эрикса долетел сладковато-пряный запах. Рыбная похлебка! Несмотря на отвратительное самочувствие и мерзкую погоду, он улыбнулся и глубоко вдохнул аромат ухи вперемешку с дымом костра. Все-таки в каждом новом дне есть что-то хорошее! Эрикс с удовольствием вспомнил, как ловко выиграл вчера в кости у Пятнистого Петта и Айры Умника. Играли на завтрак, каким бы он ни был. Теперь понятно, почему Магда, которой выпало дежурить у костра, так загадочно усмехалась, пока шла игра. Уж она-то точно знала, на завтрак будут не вареные собачьи кости и не каша из гнилого пшена, а настоящая рыбная похлебка!
Интересно, промолчала бы Магда, если бы он сам стал проигрывать? Наверное, нет. Уж как-нибудь намекнула бы, что не стоит играть по-крупному. Эрикс давно подозревал, что рыжеволосая красотка с выбитыми передними зубами к нему неравнодушна, да и сам порой со значением поглядывал в ее сторону. Среди тех, кто обитал под мостом, Эрикс считался человеком весьма зажиточным, имеющим не только роскошное теплое одеяло, но также и несколько оловянных тарелок, запасные сапоги и заморский кинжал, потерянный в драке кем-то из матросов. Кроме того, у него был свой собственный фанерный дом, переделанный из старой собачьей конуры. Почему бы и не познакомиться с Магдой поближе, чтобы коротать холодные зимние вечера вдвоем? Магда слыла незлобливой и покладистой, к тому же была достаточно молода. Поговаривали даже, что прежде, в той, другой жизни, она была содержанкой нескольких очень богатых торговцев, пока один из них в приступе пьяного веселья не продал ее на год заезжим варварам. В Калунту Магда вернулась заикой, без передних зубов и одного уха. Впрочем, отсутствие уха она старательно скрывала под длинными волосами, говорила мало, а что до зубов… Эрикс еще помнил времена, когда и сам разгуливал вдоль пирсов в щегольском черном кафтане, а женщины бросали на жгучего южного красавца недвусмысленные взгляды…