Ненавижу магов
Шрифт:
Последнее вырвалось само собой, и я сразу пожалела, что сказала это. Этими словами я открылась ему больше, чем хотела. Теперь я не могу сказать, что он для меня ничего не значит. Не смогу снова соврать, что это всего лишь похоть. Я просто не могу! Отворачиваюсь, подавляя комок паники и обиды, ищу выход, но не нахожу.
Его руки больно хватают за плечи и разворачивают к нему. Отбиваюсь, даю ему по рукам, но он сильнее. Сжимает мою шею, заставляет посмотреть на себя. Лицо напряжено, он чертовски зол, так что в глазах то появляются, то гаснут синие огоньки.
– Король
– И при чем здесь ведьма и убийство всех, кого я знаю и люблю? – не скрываю сарказма, вонзая ногти в его руки, чтобы отпустил.
– Пока что жив, и лишь ведьма знает, как его спасти.
– Да причем здесь она…
Начинаю злиться, а затем резко все понимаю. Покушение на короля ее рук дело, маленькая часть ее огромного плана, и сестры, и я сама – часть инструментов, которыми она добивается желаемого, а ведьма желает одного – власти. Не падаю на пол только потому, что он меня держит. Теперь я, кажется, понимаю, почему нас убьют: по своей воле или нет, но мы – участники переворота, а закон в нашей стране в этом плане куда жестче, чем в других.
Когда-то, очень давно именно из-за ведьмы и её попытки переворота и ввели наказание не только для участника переворота, но и для его кровных родственников, причем всех. Каждая попытка переворота заканчивалась жестокой резней, уничтожением даже тех, кто никак не был к ней причастен.
– Нет, правительство не может убить столько людей, это же…
– Ничто, по сравнению с тем, что случится, если ведьме удастся произвести переворот. У нее наследник престола, и моя кровь нужна, чтобы снять защиту, которая не дает ей подчинить его.
Он отпускает, наблюдая за мной так, словно хочет понять: знала ли я об этом. Откуда? Как я могла знать о подобном? Нет, то, что его кровь нужна ей для чего-то очень плохого, знала, но для такого… Чёрт, если у нее получится, то нашей стране конец!
– Я не понимаю, если ты это знаешь, то зачем…
– Зачем иду к ней прямо в руки? Чтобы остановить ее, это под силу лишь мне.
– Под силу? Вальтер, мой отец когда-то был самым сильным магом в округе, но ей хватило одного взгляда, чтобы заставить его подчиняться. Все в этой деревушке поклоняются и, хуже того, уважают ее, словно она какой-то мессия. С чего ты взял, что с тобой не будет так же? С чего ты взял, что у тебя получится ей противостоять?
– Я знаю, на что ты способна, Пенелопа. Знаю, что у тебя есть способ и, возможно, даже план, как ее убить. Ты намного сильнее и умнее, чем кажешься на первый взгляд. В этом я уверен.
Он слегка улыбается, что в подобной ситуации выглядит немного неуместно, как и его слепая вера в мои способности. Или в моё коварство? Никто никогда не верил в меня, не говорил мне подобных слов, и я не знаю, что сейчас чувствую: обиду, стыд или благодарность?
– Есть, – соглашаюсь с ним, – но зачем мне помощь мага, который не может колдовать? Ты ведь догадываешься, зачем ты мне на самом деле нужен, да?
Я могла просто сказать ему об ультиматуме ведьмы, как и о том, что он давно потерял для меня смысл. Ведь, правда, какой смысл в том,
– Я знаю, – соглашается он с улыбкой, которая так похожа на маску, – и ничего не имею против этого плана, но только в виде запасного варианта. Не забывай: мы все ещё зависим друг от друга. Если обезвредим ее – останемся в живых, а там придет и армия.
– Армия? – повторяю слегка сдавленно, голос не слушается.
– Армия, Пенелопа. Они сравняют с землей эти места, в случае, если я не справлюсь.
Его голос спокойный, но я слышу в речах угрозу и ложь. Я нужна ему исключительно потому, что наши жизни связаны, и больше причин нет.
– А если я помогу тебе, и мы ее остановим, что тогда? Мои родные все равно умрут! – кричу на него.
– Я рассказал тебе об этом не для того, чтобы ты решала между своей жизнью и их.
Да как он так может?!
– А для чего? Зачем ты это сделал? – спрашиваю, пытаясь заглушить истерику.
– Чтобы ты успела с ними попрощаться.
Мои руки подергиваются, в груди жуткая боль. Мне кажется, что я чувствую, толстый кинжал, который вонзили в моё сердце, да ещё и провернули, причиняя адскую боль. А я-то думала, он дает мне выбор, пускай жестокий, но выбор между убийством себя и его, и смертью всех моих родных! Но, похоже, для бывшего советника и этот тяжелый выбор непозволительный подарок для меня, он мне разрешил попрощаться! Попрощаться!
Моя кожа горит, не могу сдержать свои эмоции, вспышки синего пламени становятся неконтролируемыми, но не замечаю ничего.
– Так, значит, ты думаешь, что имеешь право решать за меня? – говорю, указывая на него объятым огнем пальцем.
– Я не думаю, а знаю.
Да как он смеет?!
– Зачем ты вообще это сделал? Зачем рассказал им о ведьме и о том, что она в этом замешана? Зачем?!
Он молчит, а под моими ногами уже пылает паркет.
– На кону кое-что большее, чем наши жизни или жизни жителей одной деревушки.
– Да ты что? Ещё скажи, что одна ведьма может изменить судьбу целой страны. Да, что там страны – целого мира! – сарказм и лживая улыбка получаются сами по себе.
– Это случалось и не раз, – отвечает он мне так, что чувствуются поучительные нотки.
Для него я что, бесправное существо, ребенок? Даже в такой момент он поучает меня, словно я не понимаю, что по-настоящему важно в этой жизни. Что может быть важнее моих родных: мамы, отца, сестер и крохотного братика? Что?!
Беру себя в руки, тушу свое пламя с таким усилием, точно убиваю в себе что-то. Резко выдыхаю, закрыв глаза, и долго не могу сосредоточиться на том, что хочу сказать. Он как будто снова и снова прокручивает в моей груди кинжал, ему нравится моя боль. Поднимаю на него глаза и на мгновение поджимаю губы, чтобы задержать полный злобы и отчаянья крик.