Ненавижу, потому что люблю
Шрифт:
Титов подошел, его ладонь легла мне на спину, а затем он прижался телом и с силой обнял.
— Не смей меня жалеть — это унизительно, — вывернулась и отбежала. — Я не хотела тебя знакомить с мамой и отчимом, потому что мне стыдно, за них, за себя, за то, что терпела приставания этого урода, за то, что жила так несколько лет, — плача навзрыд кричала я.
— Вика, — Игорь сделал осторожный шаг на встречу. — твоей вины нет, тебе нечего…
— Да, а мне вот всё равно стыдно, я не хотела, чтобы ты смотрел на меня как сейчас, как на жертву,
Прошла в гардеробную, нашла дорожную сумку и дрожащими руками складываю в неё из своего шкафа первое, что попадается.
— Что, зачем ты собираешь вещи? — подсочил Титов.
— Поживу пару дней на квартире.
— Нет, — с горечью простонал Игорь.
— Игорь, я не насовсем ухожу, день может два.
— Нет, — повторил Игорь.
Я остановилась и поставила сумку на пол.
— Вместо того чтобы признаться, что не поверил мне, ты начал обвинять меня. Довёл до того, что я сказала, то, что сказала. Я очень зла на тебя, дай мне время остыть. Я не бросаю тебя, не отменяю свадьбу, мне просто надо побыть одной.
— Вика, мне жаль, прости меня…
— Молчи, не хочу продолжать разговор: боюсь наговорить слов, о которых потом пожалею, — прошла мимо Титова и, зайдя в ванную, сгребла в сумку несколько бутыльков без разбору.
— Вик, хорошо, но охрана останется с тобой.
Соглашаясь, кивнула.
— Я заеду вечером…
— Нет, — отрезала я.
Игорь
Вика уехала, на звонки не отвечает. В очередной раз позвонил её охране, парни отчитались, она в квартире, всё в порядке, но на душе всё равно не спокойно.
«Какой же я придурок».
Поехать к ней и уговорить вернутся — не поедет. Усмехнулся. И я бы не поехал, к такому ослу как я.
Как же паршиво.
Достал мобильник и набрал Носова.
— Да, Игорь Павлович, — ответил начальник службы безопасности.
— Герман Александрович, собери людей и пожёстче, человека одного поедем наказывать.
— Блогер вчерашнего урока не понял?
— Нет, по другому адресу поездка.
— Игорь Павлович, а вы что лично хотите присутствовать, не рекомендую.
— Не только присутствовать, я участвовать собираюсь.
— Повторюсь, не желательно, в случае чего, круглую сумму придётся заплатить, чтобы проблем не возникло.
— Плевать, — сказал я и отключился.
Опять набрал начальника безопасности.
— Ещё будут указания? — отозвался Носов.
— Отменяется, — сказал я и сбросил звонок.
Если поеду сейчас, могу не сдержаться и покалечить урода, да и как Виктория отреагирует неизвестно. Этот её отчим без наказания в любом случае не останется, только действовать надо без криминала. Наверняка он старые привычки не забросил, сокамерники ему лучше объяснят, что маленьких девочек трогать не следует.
Бесцельно слоняясь по дому, забрел в кабинет. Уселся в кресло отца и открыл ящик стола. Очки, записная книжка, неимоверное
Достал его и, пролистав, открыл первую попавшуюся страницу, наткнулся на самый сложный период в жизни нашей семьи. Мне стукнуло шестнадцать лет — золотое время, омрачённое известием о том, что мама серьёзно больна. Ей диагностировали рак лёгких, и ни операция, ни химиотерапия результатов не дали. После полугода мучений последовали две недели агонии, и мы с отцом осиротели. Отец с тоски по любимой женщине начал писать ей каждый день по письму. В них он в деталях рассказывал о своих делах, о моей учебе, как идут дела на фирме. Мне кажется, такое общение с мамой вытянуло его из депрессии, и со временем он хоть как-то пришёл в себя.
Пролистнул ещё. Открыл.
В глаза бросилось «Виктория…с Викторией… Вика…» и так на каждой странице.
Захлопнул блокнот и положил его обратно. Не хочу знать, что да как, это их дела и меня они не касаются. Давно смирился, в жизни и не такое бывает, не стоит зацикливаться на прошлом. Выключил в комнате свет и вышел.
Битый час ворочаюсь, без Виктории сон совсем не идёт. Улыбнулся. Она так забавно сопит, и всё время стаскивает с меня одеяло. Всё-таки наведаюсь к ней завтра и попробую вернуть домой.
Спустился вниз, зашел на кухню и выпил воды. Как бы я не старался гнать от себя мысли о блокноте, но он так и стоит перед глазами. Не стоит читать, потом же не сотрёшь, из памяти не выкинешь, никогда не забудешь.
По дороге обратно в спальню, не выдержал, развернулся, забежал в кабинет и достал блокнот.
Глава 16
Всё читать не стал, пролистывал страницы, выдёргивая из текста отдельные фразы.
«Сегодня пошёл третий день, как я приболел и вынуждено не вижусь с Викторией: отправил Мишу узнать, как она и всё ли у неё хорошо…», — идём дальше.
«Вика с Зоей сразу поладили и наседают на меня, хотят отправить на лечение…», — с самого начала значит, спелись.
«Ходили с Викой в зоопарк, сама попросилась, а потом всю дорогу домой носом шмыгала, девчонка она совсем зверей ей жалко в клетках…», — моя Викуля такая.
«Вика в магазине выбрала новую книгу, сегодня начнём читать», — ага, читали, читали и дочитались.
«Отличная новость — Игорь наконец-то приедет домой», — как Игорь приедет домой! А где? Всё верно, дата сходится. Пролистал назад, заново прошёлся по тексту. То в кино они ходили, то в парке гуляли, всё невинно и ничего об их любовной связи нет. Может отец постыдился в дневник свои отношения с Викторией записывать?