Ненавижу, слышишь? И люблю...
Шрифт:
Усадил меня в кресло у камина, в котором в памятный вечер сидел сам.
Я заскрипела зубами. Только бы сдержаться. Мне хотелось орать и топать ногами, но я прекрасно понимала, что этот детский сад никому не нужен.
Мастер отвернулся, стал спиной ко мне и заговорил.
– Это я виноват. Не подумал, что следует иногда заглядывать в мысли служащих. Что случилось на Альтаре?
Я не удивилась – знала, что он следит за моими передвижениями.
С трудом разжала зубы и с еще большим усилием ответила спокойно:
– Наемник сунул мне нож под ребро
Мастер повернулся резко, глаза сузились, а уголок рта заметно дернулся.
– Где он сейчас?
– Я накинула на него заклинание подчинения и отправила к полицейским. Скорее всего его отправят на каторгу.
– Расскажи подробно.
После того, как Алекс узнал подробности, снова отвернулся и я не увидела выражение его лица.
– Я так и не поняла, за что она меня невзлюбила? – Это был риторический вопрос, но Алекс так не думал.
– Ты мало знаешь людей. Им не нужен особый повод.
Мы помолчали. А что тут скажешь? В каждом из миров полным-полно психов.
– Наами, я вижу ты развила магию. Вошла в круг Амира, пообщалась с богами, выбрала стихию. Эльф научил тебя многому. Что ты планируешь делать дальше?
Вопрос был занимательным. Я не знала на него ответа.
– Планирую просто жить. Осесть в одном из миров, накопить денег и обустроиться. Куплю дом, найду интересную работу, - пришлось импровизировать.
Так ли я хочу осуществить задуманное?
Алекс снова обернулся, присел передо мной на корточки, взял за руку.
– Оставайся тут. Это твой дом.
Подняла на него взгляд, встретилась с золотыми, внимательными глазами.
– Больше нет.
– Я не понимаю, - он стиснул мне пальцы, не замечая того, что причиняет боль.
– У нас сразу все пошло не так, - если и говорить, то откровенно. Надоело молчать и утаивать. – Я простила тебе смерть друга – простила твою сумасшедшую, дикую ревность. И была рада, что ты вернул меня – не знаю как, но ты вернул. Теперь я даже что-то вроде супергероя – все на мне быстро заживает. Но Алекс, все, что случилось потом… Ладно, плевать, я приняла тебя таким – холодным и отстраненным, но одно дело принять, а другое – терпеть. Я не хочу того, что ты можешь мне дать. Этого мне мало. Впереди – целая жизнь. Что меня в ней ждет – не знаю. Но то, что ты предлагаешь – неприемлемо, я для себя не хочу такой жизни. Лучше без тебя.
Высказалась. Опустила глаза. Смотреть на него было больно. Раз за разом рвать было все больнее. Как по живому раскаленным железом.
– Я не понимаю, - он заговорил сухо, зрачки сузились – видно было, что мои слова не пришлись ему по душе.
– А что тут понимать. Я любила тебя больше жизни. Хотела, чтоб у нас были отношения – в этом мы с Рыжей сошлись. А тебе был нужен только секс. Ты не раз говорил, что не любил и не будешь. Относился ко мне не как к дочери или любовнице, а просто запер как рабыню. Бил словами, унижал и издевался. Спал с другими женщинами, да, я предполагаю, что
Я вырвала свою руку, поднялась, отодвинув кресло, и встала у окна. Оказалось, что искренность забирает сил больше, чем самые смертоносные заклинания. Боги, ну когда же боль отпустит?
Лучше сунуть руку по локоть в котел с кипящим маслом, чем терпеть сердечные судороги. Скоро в груди не останется живого. Там клетки отмирают вместе с чувствами.
Мастер молчал. И я понимала его. Что можно сказать нелюбимому человеку, который за тебя готов отдать все?
Глаза у меня оставались сухими – вероятно я выплакала весь запас. Тогда – на выжженной поляне.
И как бы мне не хотелось убежать, исчезнуть, я решила высказать все. До конца.
– Все, что было между нами – неправильно, противоестественно. Я любила тебя – всем сердцем, а ты меня просто хотел. У нас не было никаких шансов. Да, ты воспитал меня как родную дочку, дал все, что только я могла пожелать – и я благодарна. Спасибо тебе, но на этом – все, Алекс. Простимся. Отпусти и не ищи меня. – Повернулась к нему, обхватила себя руками – озноб пробрал.
Мастер смотрел на меня не мигая. В глазах снова появилась пустота, а зрачки стали узкими, как лезвия.
– Ты говоришь о любви в прошедшем времени. Больше не любишь? – Спросил и скривился, будто кислого съел.
Я зажмурилась на миг, и всем сердцем соврала:
– Ничего не осталось. Ни любви, ни тепла.
– Тогда грош цена твоей любви. Не было ее. Ты спутала ее с похотью.
– Сейчас уже нет смысла говорить об этом, - собрав все силы в кулак, равнодушно ответила я.
Только бы не дать ему понять. Только бы не завыть от боли.
Зачем показывать, что все еще готова ради него на все? Только мучиться.
Хватит. Рано или поздно все пройдет. Из глаз долой – из сердца вон. Нужно убираться отсюда как можно скорее.
Я собиралась решительно распрощаться, как следующей фразой Мастер перечеркнул всю надежду на будущее.
– Раз так, пусть. Но неужто ты думала, что я настолько великодушен, что растил тебя даром? Благотворительность, детка, удел слабаков и слюнтяев. Я растил тебя не по доброте душевной, а ради определенной цели. Теперь пришло время собирать урожай. Ты готова отрабатывать? – Сказав это, улыбнулся. Мерзко.
Сунул руки в карманы, покачнулся с пятки на носок и выжидающе впился взглядом в мое лицо.
– Ты спятил? – Я не верила своим ушам.
– Отнюдь, - он продолжал пакостно улыбаться.
– Чего ты хочешь? – Не было сил даже разозлиться.
– Разумеется благодарности. Будешь моей любовницей – как и раньше. До тех пор, пока не надоешь. Твоя «любовь» прошла, а вот мое желание – нет. Пока еще нет.
Вот как. Снова рабство.
– А не пойти ли тебе лесом? – Жалкий отпор. Вот и все, на что меня хватило.