Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
Как только я начала засыпать, я слышала, как вернулся Нильс. Выключил свет, тихонько прокрадываясь ко мне и ложась в постель, сразу просовывает руки к моей талии, навалившись своей массивной грудью на меня.
– Спокойной ночи, Розали, – желает Нильс шепотом мне на ухо, очевидно раскусив, что я не сплю.
– Спокойно ночи, Нильс, – не остаюсь я в долгу и кладу руку поверх Нильса, откидывая свою голову назад, упираясь больше на парня, чем на подушку. Кажется, этого мне не хватало всю жизнь: быть под Нильсом в отношениях, но получать объятия, чувства, мягкие и страстные поцелуи, ласки и заботу в ответ. Это того стоило – отдать все власть Нильсу, и я в этом убеждаюсь
Даже та выходка в парке, когда я шла босая по снегу, не была жестокой, как мне казалось. Она было поучительной, и благодаря ему, я опустила тот груз, который тащила на своих плечах несколько лет подряд. Я так долго противилась ему, его указам, его запретам и предложению о отдаче себя, своей заботы и души. И сейчас я осознаю то, что если вдруг он исчезнет – исчезну и я. Нильс стал для меня почти целым, новым и непостижимым миром, который я сейчас познаю с интересом и любопытностью.
Мое сердце наполняется тоской, когда он не рядом. Я изнываю от недостатка его внимания. Я не могу отказаться от его пленяющих рук и голубых глаз, а так же пшеничных волос завитых в кудряшки. И даже не могу отказаться от его неконтролируемого состояния во время поцелуя. Я желаю его, и этого я не могу отрицать. И тем более я понимаю, что нужно выяснить то, что на самом деле происходит между нами. Если есть отношения, если что-то вспыхивает между нами, значит это что-то большее, нежели того уровня договоренности наших отношений.
Он покоряет меня, мое сердце, мою душу. И в подсознание зарождается лишь один вердикт: я влюбляюсь в парня. Сильно, страстно, быстро, боязно и даже со страхом, я просто влюбляюсь в его недостатки, как и достоинство. Он может быть груб, может хамить и язвить, быть самым неуправляемым человеком, но не откажусь от него. Он удерживает меня, не дает упасть, и не даст. А мне только в радость – порхать как птица в его руках.
========== Часть 55 “we will be happy” ==========
ЧАСТЬ 1
POV Nils Verkoohen:
Утро настает быстрее, чем я успеваю прикрыть глаза. Сонливость витает около меня, но уснуть мне больше не удалось. Розали допоздна крутилась и не смыкала очей, скорее всего от не уюта, что спит в своей постели, со мной. Сейчас она так безмятежна и спокойна, что я не сразу решаю встать, наслаждаясь, как ее маленькие ручки обвили мое тело, а ее голова находится на моей груди так, что я могу даже чувствовать ее спокойный ритм сердца. Но больше лежать на месте сил не остается. Аккуратно переворачиваясь на бок, и скидывая Розали на постель, я встаю. Девушка переворачивается на другую сторону, завлекая в объятия подушку, а я лишь сладко облизываюсь, рассматривая ее. Забота дает сама о себе знать, когда я подтягиваю одеяло до ее девичьих плеч.
Довольно быстро принимаю горячий душ, собирая всю энергию в своем теле на этот предстоящий день. Розали желает мне показать Англию, как и себя саму. У меня есть множество предположений, что может сегодня произойти, куда можем попасть, и что будем делать. Но я знаю Розали, и как бы я не старался понять ее, девушка сможет каждый раз удивить, и не всегда это удивление бывает без последствий. А что ждет меня сегодня – запомню надолго. Возвращаюсь в комнату более или менее бодрым, часто поглядывая на спящую девушку, которая
Надеваю свою светло-голубую рубашку и черные брюки. Выбор не фонтан и никого я не удивлю, ведь англичане все интеллигенты и одеты соответствующе, но одну особу я впечатлить смогу, что, собственно, я и добьюсь сегодня. Нахожу недавно купленные запонки, застегивая их на рукавах. Розали я пытаюсь не будить. Кареглазая и так еле-еле заснула, и лишнее пару часов ей не помешают, и тем более я не хочу видеть ее недосып и усталость. Тихо прикрыв двери я спускаюсь вниз, чувствую запах печеной картошки. Бабуля Мерфин встает слишком рано.
Приостановившись за дверью, я пару раз выдыхаю. Все-таки не так уж и легко с этой старушкой. Вчера ее взгляд был довольно изучающий и до боли не доверчивый, и обращен только в мою сторону. На Роуз она смотрела с теплотой и заботой, а так же была заметна настороженность к нашей паре. Что-то она заподозрила и ответа я не хочу знать. Мы приехали отдохнуть, забыть о проблемах и волнении, причем тут нельзя приучать Розали к порядку и некому подчинению.
«Подчинение» – слово, которое стало пустым звуком. Розали даже краем своего развитого рассудка не осознает, что оно означает. Да, конечно я не отрицаю, что это в наших отношениях все же присутствует, но я мягок.
«Мягок? Веркоохен, не ты ли ее провел по снегу?» – тут же шепчет мое подсознание, а его перекрикивает мое собственное я: «Ей стало лучше. Она не винит себя в смерти родителей». Все, что я делаю, я делаю ради ее спокойствия и лучшего будущего. Но сейчас период, где я должен быть предельно внимательным, ведь историю, в которую я ее затянул, а она этого не знает, перевернет все с головы до ног. Донован, старый же ты ублюдок!
– Нильс? Чего ты встал в такую рань? – слышу я голос Мерфин, который выдергивает меня с моих собственных мыслей и возвращает в реальность. Старушка с интересом рассматривает меня, держа в руках вазу с печеньем. Похоже, машинально я уже подготовился и прошел в кухню, из-за таких бушующих мыслей даже не замечая этого.
– Смена поясов – вредно для организма, – шутя, чешу я свой затылок, присаживаясь за стол. Старушка оглянула меня лишний раз, но развернулась обратно к плите.
– Розали еще спит? – спрашивает она.
– Спит. До полуночи не могла уснуть, – качаю я головой. Бабушка Мерфин так же кивает. Я пристально осматриваю ее худощавое тельце, в домашнем халате, и ее идеальную гульку на голове из светлых блондинистых волос. У нее есть сходство с Роуз – оба низкого роста, и даже девушка несколько ниже, чем ее бабушка; у обоих карие, даже карамельные глаза, которые обрамлены густыми темными ресницами, а так же пухлая нижняя губа. Она довольно изящная бабуля, и совсем не странно, когда я замечал заинтересованный взгляд мистера Бишопа на Мерфин.
– Нильс, а тебя не смущает то, какие были ваши отношения в детстве с моей внучкой? – напролом спрашивает Мерфин, повернувшись ко мне и поставив полную тарелку картошки с мясом. Я, от неожиданности, приоткрываю рот. Откуда, черт возьми, она знает? Я отвожу взгляд от ее пронзительных глаз, пока эта старая, но довольно умная женщина поддает мне вилку с ножом.
– Мы не обсуждаем эту тему, – сдержано выговариваю я. – Детство – всего лишь детское воспоминание, и сейчас все по-иному, – договариваю, слишком крепко сжимая вилку в своих руках, но тут же расслабляя хватку, заметив, как Мерфин осматривает меня. Черт, она еще тот фрукт. Женщина все понимает по любому моему жесту, не смотря на слова, в которых, похоже, она ищет ответ на ее вопрос.