Ненавижу. Хочу. Люблю
Шрифт:
— Тань, с тобой всё в порядке? — обеспокоено спрашивает подруга.
— Да, все нормально, — киваю я и невозмутимо поправляю волосы. — А что?
— Когда ты ушла, Гриша тоже заходил в дом. А когда вернулся, был злым и сказал Алине быстро собираться домой. Он с тобой был? Что произошло?
Как же не хочется рассказывать об «инциденте» Ане…
— Нет, я его не видела. Вышла из туалета и сразу сюда, — и лгу в итоге, стараясь изобразить удивление.
— А… Ну ладно тогда, — кивает подруга и, уже улыбнувшись, берёт меня под локоть. — Пойдём. Ты ещё не пробовала баранину. Карим её отменно готовит…
***
Вскоре
Их сыновья такие милашки! Черноволосые и кареглазые. Чувствую, когда вырастут разобьют не одно девичье сердечко. Старшему сыну— Аязу четыре с половиной года, младшим близнецам — Данису и Ильясу не так давно исполнилось по одному году. И как она справляется с тремя?!
Вспоминаю своё тяжёлое время с Мией. Я была одна. Дима постоянно был на работе. Бабушек и дедушек рядом не было. Это только недавно Разумовский перевёз своих родителей в Рим. А нянек я никогда не признавала. Не могла доверить дочь чужому человеку. Хотя сейчас, я уверена, Мия находится под присмотром именно няни, из-за чего сердце ноет ещё больше.
Мне было тяжело с ней одной! А тут трое!
Захожу под душ, включаю воду погорячее и блаженно выдыхаю. Хочется распариться. На улице к вечеру похолодало, а я замёрзла в своем платьице.
Вспоминаю тёмный взгляд и тело пожирают мурашки. На веранде Гриша смотрел на меня с разъедающей ненавистью. Со сжигающей неприязнью.
Но, когда он стоял ко мне так близко в уборной, и я могла заглянуть ему в глаза, то уловила на глубине такой знакомый отблеск похоти. Когда-то он сводил меня с ума. Его неуёмная фантазия и неутомимый потенциал. Мы занимались с ним сексом по нескольку раз подряд. Практически без перерывов. И нам всегда было мало. И каждый раз было крышесносно. Неповторимо.
Вот и ворвались так долго отгоняемые воспоминания в мою больную голову. Отчего между ног уже вовсю полыхает.
«Нет, станет только хуже…» — пытаюсь я остановить себя.
Но рука, не подчиняясь воплям мозга, сама опускается вниз. Соскальзывает с живота и ныряет между ног к пульсирующему клитору, изнывающим губам.
И вот я уже тяжело дыша, опираюсь спиной о стену и немного раздвигаю ноги. Прикрываю глаза и сначала вожу пальцами медленно, возрождая образ перед глазами. Даётся это легко, он никогда далеко не уходил, всегда где-то рядом, будто только и ждал момента. Он. Такой сильный, жёсткий и временами нежный.
Увеличиваю давление пальцев, учащаю круговые движения.
Ещё и ещё. Снова и снова, вырисовывая вожделенные символы на чувствительной коже.
Его крепкая задница в моих руках. О-о-о, да-а-а. Всегда любила впиться в неё ногтями, отчего он всегда ускорял и без того бешеный ритм.
Погружаюсь двумя пальцами внутрь…
— Чёрт!.. — шепчу, захватив ртом воздух от ощущения своего внутреннего жара, мягкой плоти. И наружу под новый судорожный вздох. Провожу по клитору, размазываю соки. И снова внутрь. Колени подгибаются, с каждым новым движением всё меньше чувствую пол под ногами.
— А-ах… — глухо стону, но тут же закусываю губу, сдерживая себя, когда ускоряюсь.
Набираю скорость, как и Гриша из воспоминаний перед закрытыми
Низ живота стягивает всё больше, электрический ток проходится от кончиков пальцев ног и рук, сосредотачиваясь в самом центре вселенной, а затем взрывает меня изнутри. Сотрясая моё тело, накрывая мозг белым покрывалом эйфории, вырывая почти визг, который я пытаюсь сдержать, плотно сомкнув челюсти и зажмурившись.
— М-м-м!..
А в ушах звенят лишь его стоны, когда он кончал. А кончал он всегда феерично. Вцеплялся в мою шею зубами и до последней пульсации, до последней судороги вколачивался в меня. А затем ещё. И ещё пару раз, продлевая моё удовольствие. И только потом выходил и с шумным выдохом падал рядом.
Пытаясь отдышаться, соскальзываю по стене и сажусь на пол. Перед глазами ещё суетливо прыгают белые точки, а сердце разрывает грудную клетку. Совру, если скажу, что мастурбирую я с его образом в голове впервые. Но, кажется, последний раз я делала это несколько лет назад. И никогда… никогда не получала от этого такого удовольствие, какое получила сейчас. Потому, что образ свежий. Потому, что сегодня он вновь зажёг во мне тот огонь своими глазами. Даже смотря с ненавистью.
Дура ты, Таня! Ни к чему хорошему твои воспоминания не приведут! Только усугубят, ведь мне уже хочется снова. Хочется его наяву.
Выхожу из душа, одеваюсь и ложусь на кровать.
Решаю позвонить дочке. У неё имеется телефон и, слава богу, я могу ей беспрепятственно звонить в любое время. Разница с Римом в три часа, так что ещё не поздно. У них только семь вечера…
Слышу радостный писк дочки в трубке и широко улыбаюсь.
— Ciao figlia!*
— Mammina!* — выкрикивает Мия, а я, слыша такое её обращение, тут же таю ещё больше. Кажется, не слышала этого вечность! Мия знает русский язык, но из-за того, что дома разговоры в основном велись не на нём, свободней владеет она именно итальянским. — Ты уже прилетела?!
— Я прилетела ещё вчера вечером, — досадно морщусь, — Прости, что сразу не позвонила. У мамы тут очень много дел! — резко мне становится стыдно перед дочкой. Вчера с этой квартирой и гостиницей. Сегодня днём вся ушла в свои мысли и переживания из-за предстоящей встречи с подругой и… Встряхиваю головой и с улыбкой спрашиваю: — Что делаешь, солнышко?
— Я собираю игрушки. Лолита сказала, пока не соберу, никаких мне мультиков! — обиженно сопит в трубку Мия.
Так, а вот кто такая Лолита, мне очень интересно!
— Что за Лолита? — осторожно спрашиваю я.
— А это моя няня! Но иногда она ночует у папы в спальне…
Твою ж… Чебурашку! Какого они там устроили?!
Выдыхаю и новый вопрос стараюсь задать спокойно, хоть и полыхаю уже от ярости!
— Крошка, а папа сейчас рядом с тобой?
— Нет, он на работе ещё. Сегодня утром он сказал, что вернётся только через три дня.
Пиздец! Оставил дочь на какую-то Лолиту!
— А дома кроме вас с Лолитой ещё кто-то есть? — выдавливаю, скрипя зубами.