Неназванная любовь

Перелай Дарья

Было где-то половина третьего ночи, когда она, свернув с улицы Верди на улицу Провиденции, позвонила в домофон немного обшарпанного подъезда в районе Грасии.

Дом был старый, без лифта. Пока она поднималась пешком по узкой лестнице на 3-й этаж, то представляла, как ребята тягали коробки и чемоданы. И понимая, что ее руки были бы совсем нелишними, даже испытала стыд за то, что так и не «догнала» Мигеля с Изабель.

Она постучала в большую деревянную дверь. Ей почти сразу открыл парень, 20-ти с лишним лет, с большой копной золотистых,

слегка вьющихся волос. Он всем представлялся как Тони и утверждал, что его дед был итальянцем, однако родом он был из России, из Питера. Он выдохнул облако дыма марихуаны прямо Дени в лицо и жестом пригласил зайти.

– Всем привет, – устало произнесла Дени, оглядывая комнату.

Кроме Изабель и Мигеля в комнате был еще Сэм, их ровесник, чистый британец с рыжеватой бородкой и сережкой в виде маленького скрипичного ключика в правом ухе. Они втроем сидели на старом, потрепанном диване и играли в покер. Изабель радостно кинула свои карты на маленький журнальный столик, что стоял перед ними.

Раунд был закончен. Сэм достал из-под бутылки с пивом бумажку и начал записывать очки, Мигель собирал карты. Кругом стояли еще нераспакованные картонные коробки самых разных размеров.

– Я опоздала? – скорее риторически уточнила Дени, опускаясь в кресло, выглядевшее весьма шатко.

– Ты как раз к новому раунду, – отозвался Сэм.

– Простите, потеряла счет времени.

– Не парься, – опять мягким музыкальным басом ответил парень.

Из кухни с двумя открытыми бутылками пива в руках появилась Гэби, стройная брюнетка из Уругвая, со стильной короткой стрижкой. Она подошла прямо к Дени, присела на перила кресла и протянула ей одну бутылку.

– Сыграешь с нами в карты? – спросила она.

Дени отрицательно кивнула и послушно взяла пиво из рук Гэби. Сделала несколько глотков, откинулась назад, облокачиваясь на спинку кресла и, вытянув усталые ноги во всю длину, вдруг произнесла:

– Высокие потолки тут у вас.

– Да, – отвечала Гэби, – квартирка не ахти, но есть балкон, да и от работы близко. Ну и район, как ни крути.

Гэби встала с перил кресла и, подойдя к дивану, примостилась около Мигеля, положив свою голову ему на плечо. Сэм начал сдавать карты.

– Вы знали, что в оригинале «Осенние листья» были написаны на французском? – вновь заговорила Дени.

Ребята пялились каждый в свои карты.

– Я вот только узнала. Стыдно. Вроде как музыканты, а такой факт прошел мимо, – продолжала сама с собой Дени.

Тони положил две карты на стол и довольно улыбнулся.

– Я, пожалуй, пойду, – явно чувствуя себя не в своей тарелке продолжала Дени, – я думала, если еще нужна помощь…

Дени поднялась с кресла и направилась к двери.

– Не скучайте тут, – по дороге похлопав по плечу Тони произнесла она и вышла из квартиры.

– Она выглядит немного странно, – заглядывая в карты Мигеля констатировала Гэби.

– Заканчивает сюиту, – ответила ей Изабель.

Все многозначительно

закивали, продолжая игру.

Если честно, то Дени совсем не знала, куда ей идти. Играть в карты она не хотела, пить уже не могла, музыка в голове звучала совсем не та, а сон никак не шел. Прогуливаясь по любимому району, она вдруг вспомнила единственный сонет Шекспира, который знала наизусть. Сначала он просто звучал у нее в голове, а затем, плавно и незаметно перешел в едва слышный шепот, который постепенно набирал силу.

– Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли…

Разбивал некомфортную тишину звонкий голос Дени.

– Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Она драматически развела руки в стороны, словно играя на сцене театра.

– Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела.

Дени резко повернулась, слегка пошатнувшись, и протянув руки к воображаемой возлюбленной, оказалась лицом к лицу с двумя молодыми девушками, проходившими мимо. Этот нелепый кадр, на мгновение застывшей в растерянности Дени, рассмешил девушек. Они захихикали и, взяв друг друга под руки, исчезли за углом.

Дени, только сейчас осознавшая, как далеко ушла в своей воображаемой игре, ухмыльнулась и, увидев пустую пачку из-под сигарет на асфальте, принялась радостно футболить ее.

Она никогда не играла в футбол, да и смотрела-то его всего пару раз в жизни, и то за компанию. Но в какой-то момент ей вдруг захотелось забить гол, почувствовать себя победителем на этом пустынном поле ночной городской жизни. И Дени изо всех сил ударила по пачке. Но, вместо гола она попала в проходившего мимо мужчину.

– Простите, простите, – залепетала она на испанском.

Твердо решив, что на сегодня с нее нелепых ситуаций достаточно, девушка провела остатки своего бесцельного блуждания по городу в полной тишине и покое.

Небо еще было темным, хотя в воздухе уже чувствовалась предрассветная оглушающая тишина, когда Дени, спустившись по улице Гран де Грасия, остановилась у входа в отель. Яркая иллюминация фасада приковывала взгляд, а за огнями отчетливо ощущался глубокий сон постояльцев. Дени посмотрела вверх.

Хейли стояла на своем балконе, в ночной шелковой рубашке нежно-фиолетового цвета, с бокалом красного вина и задумчиво смотрела на небо.

Дени остановилась возле единственного не работающего фонаря, чтобы яркий свет не мешал ей наблюдать за Хейли. Грань, между ее мечтами и реальностью, становилась все тоньше и тоньше, так, что она уже не могла понять, то ли она спит, то ли это фильм, то ли это и вправду все происходит наяву. Дени ущипнула себя за руку, потом еще раз, и еще раз.

Мучимая отголосками Шекспировского «быть или не быть», Дени чуть слышно постучала в дверь Хейли. Та открылась практически сразу.