Неневеста Кащеева
Шрифт:
Чуть ли не у самой земли ветка вышла из пике и как ни в чем не бывало тихохонько улеглась на песчаном берегу. Типа она и не летала. Ладно-ладно, я ей припомню, решила я, вставая с воздушного скакуна. Хотя при чем здесь бедная ветка, она тоже небось улеталась-укачалась. Где этот пилот-самозванец? Недоучка! Я попыталась оглядеться, но мир поплыл в кругосветное путешествие, и я шлепнулась на песок.
Когда головокружение унялось, я решила все же поискать Кащея.
Он сидел у самой реки спиной ко мне, согнувшийся, как старичок,
Так жалко, что я подкралась сзади и, чтобы испугать и развеселить его, громко гавкнула.
Кащей медленно повернулся ко мне. В его глазах было столько муки и отчаяния. Да что могло случиться? У нас уже и так случилось все, что могло… И вдруг меня осенило:
– Ты потерял камни?!
Странник отрицательно покачал головой.
– Фу, а я перепугалась… А в чем тогда дело? Откуда эта вселенская тоска в глазах?
Только вздох в ответ.
– Кащеик, Кащеюшка, ты меня не пугай. Лучше сразу скажи, что произошло?
– Не бойся, тебя это не касается.
– А кого? Тебя? Тем более ты должен мне все рассказать. Я ведь твой друг. А зачем на свете друзья? Помочь чтобы в трудную минуту, поддержать…
– Неневеста, ты ничем не сможешь мне помочь.
– Что случилось? Говори немедленно!
Кащей откинул полу плаща и обнажил руку, рукав до локтя был закатан, и на смуглой коже виднелась рана – порез сантиметра четыре длиной, он слегка кровоточил.
– Гоблин мечом зацепил?
Странник кивнул.
– Ну ничего. До свадьбы заживет. Это же царапина!
Кащей опять вздохнул и отвернулся от меня.
– Да в чем дело? Умереть от потери крови тебе не грозит. Давай завяжу чем-нибудь. Не делай проблему из ничего! Рана несмертельная. Да если бы даже смертельная была, тебе это не страшно, ты же бессмертный!
Кащей посмотрел на меня, как на несмышленого ребенка:
– В том-то и дело, что не бессмертный!
Я непонимающе заморгала и села рядом.
– Видимо, я не только половину памяти потерял, но и способность к регенерации тоже. Эта царапина должна была затянуться за считаные секунды, а кровь до сих пор идет.
– Ты хочешь сказать, что стал обычным человеком?!
– Обычным…
– Ну это несмертельно. То есть… Я не это хотела сказать… Но мы все так живем. Не зная, что может случиться в любой момент. Но если жить и все время думать о смерти, зачем тогда жить? Никакой радости не будет. Все это само собой подразумевается, и мы часто ходим на грани… Кащей, даже если так, забудь об этом и живи как все.
– Спасибо, подруга, успокоила.
– Прости. Я, конечно, понимаю, что такое привыкнуть к неуязвимости, к вечности, и вдруг узнать, что стал как все. Но не спеши расстраиваться, может, дело и не в тебе.
– А в чем?
– Может, меч у гоблина был какой-нибудь волшебный или заговоренный. Может…
– Меч ни при чем. – Кащей показал на другой руке тонкие воспаленные полосы. – Это
– Тогда, может, это было такое место или такое время…
– Не надо меня утешать, Неневеста. Я вообще последнее время неважно себя чувствую, – голова кружилась так, что не мог управлять гравилетом.
– Мы же не спали больше суток, нужно отдохнуть. Я сама шатаюсь как привидение. Здесь гоблинов поблизости нет? Давай поспим, все равно ты лететь сейчас не в состоянии.
– Да, ложись, Неневеста, я посторожу.
Долго упрашивать не надо было. Я положила голову на колени Страннику, он прикрыл меня плащом и… больше ничего не помню.
Проснулась я потому, что стало холодно. С речки тянуло сыростью, да еще и надоедливый ветер… Попыталась нащупать плащ и поняла, что ни плаща, ни его хозяина не наблюдается. Я испуганно подскочила, сон как рукой сняло. Вот так расслабишься в надежде, что твой сон кто-то охраняет, и вдруг выясняется, что нет уже этого кого-то.
Я огляделась. Луна светит ярко, но ее застилают быстро бегущие тучи, что создает причудливое мерцание светотени на земле. Даже жутковато как-то стало. Куда Кашей задевался?
Вдали послышался тихий смех, словно перезванивались колокольчики, и я пошла на звуки. Ну вот, так я и знала. Этих мужчин нельзя на минуту оставить без присмотра! Кащей стоял на берегу в окружении Группы девиц в пышных венках и ночных рубашках. Девицы были черненькие, беленькие, рыжие, но все с распущенными волосами, спускающимися ниже пояса. Рубашки обтягивали их пышные бюсты, словно они только что купались в одежде, и ничего не скрывали, напротив, делали груди еще более соблазнительными.
Так, что это тут за местные прости… простите, бесстыдницы? Я не поняла!
– Кащей!
А он-то чего улыбается улыбкой идиота? До сих пор особого рвения к женскому полу за ним не замечала. С одной обворожительной девушкой вот уже сколько дней путешествует (и сколько ночей проводит в непосредственной близости), а до сих пор еще ничего между ними не было.
Ну я его в обиду не дам и соблазнить не позволю! А девицы в это время, не обращая на меня никакого внимания, хихикают, щекочут Кащея, белыми пальчиками везде лезут. А ему, похоже, все это нравится.
Значит, мне он плачется в жилетку по поводу пустяковой царапины, а перед этими фифами растаял совсем.
– А ну-ка прекратите! – закричала я. – Не ваше – не трогать! Положили, где брали!
– Мы тебя не будили, – ответила одна чернявая девица. – Иди подобру-поздорову.
– Да нет, так не получится. – Я схватила одну из соблазнительниц за плечо и оторвала от Кащея.
Мамочки, какая же она холодная! У нее что, последняя стадия вегето-сосудистой дистонии?
А одежда и правда была мокрая, словно девушка только что вылезла из воды, и почти не ощущалась, будто сотканная из лунного света.