Нэнэй – моя бабушка
Шрифт:
Дания обняла внучку и поняла, что больше не сможет отпустить детей, что бы ей ни сказали и как бы ни пытались их забрать. Решив завтра же с утра обратиться за помощью к Нурисламу Бариевичу, старушка постелила детям на полу огромный матрас, дала чистую одежду и положила спать. Глядя на уснувших внуков она вдруг вспомнила свою дочку. Как же мать любила их, постоянно обнимала, утешала и не показывала своей душевной и физической боли. Обожая их, она многое терпела от мужа, скрывая его темную сущность и тиранию. Ей хотелось, чтобы в глазах детей отец всегда оставался примером для подражания, кормильцем и защитником. Только она знала, насколько он может быть двуличным.
Дания
– Мама, надо еще парочку подушек добавить, – попросила взволнованная Алтыннур.
– Не надо, не надо, доченька, совсем не видно, – успокоила ее Дания. – Долго же Камилю. придется тебя искать.
– Думаешь? – весело спросила невеста.
– Да-да, – ответила Дания и выглянула во окно. – Они заходят! Я пошла!
Жених был всем на зависть – высокий, черноволосый, кареглазый. Ухаживать за Алтыннур стал еще в школе – всегда провожал и встречал. Никто из юношей, кроме одноклассника Мурата, не смел подойти к ней – побаивались ухажера. Мурат хоть и был влюблен в Алтыннур, но не смел признаться ей в чувствах, наблюдая за тем, как она принимает знаки внимания более решительного друга.
Учился Камиль только на отлично. Добросовестно отслужил в армии. Получил среднее образование в сельскохозяйственном техникуме, пять лет отработал в родном колхозе и стал его председателем, сменив на посту необразованного старика, давно желающего покинуть почетное место и дать дорогу молодому специалисту. Работал новый начальник с упорством – все доставал для трудящихся, всего добивался, получал, что хотел. Построил новый дом и решил, что пора жениться. Выбор был очевиден – Алтыннур. "Золотой лучик" называл он свою невесту, потому что именно так и переводилось ее имя.
Когда все видели в Камиле только положительные качества, Дания замечала и другие – гордыню и упрямство. Все должно было быть так, как того хочет молодой председатель – любое неповиновение каралось жалобой в районный центр или увольнением. Такие же качества он проявлял и в отношениях со своей избранницей – день свадьбы выбрал сам, настоял на прямом фасоне платья, позвал на праздник только своих родственников. Дания бы возмутилась, но не стала – ее муж давно умер, дети разъехались, а младшенькая Алтыннур была настолько счастлива и влюблена, что портить отношения с будущим зятем не хотелось.
– И где же, где моя возлюбленная? – игриво спрашивал Камиль, разыскивая невесту.
– Выбирай комнату и заплати, чтобы попасть в нее, только потом будешь искать! – весело и громко заявила тамада.
–
– Ну хорошо, – немного расстроилась тамада и не стала перечить Камилю.
Зайдя в спальню, он сначала заглянул в шкаф, потом за шторку, затем под кровать и, поднимаясь, заметил белую туфельку, скромно выглядывающую из кучи искусно уложенных подушек. Сделав вид, что ничего не заметил, жених резко схватил Алтыннур за голень и потянул к себе. От неожиданности невеста завизжала. Оказавшись под слоем подушек, она старалась как можно быстрее раскидать их и выбраться, но не могла – Камиль лег сверху и закричал: "Ага! Попалась! Не отпущу!" Барахтаясь, Алтыннур кое-как смогла выговорить, что ей не хватает воздуха, но жених и не думал подниматься. Тамада, наблюдая за происходящим, схватила Камиля за обе ноги и, хохоча, потянула. Помочь ей решили еще несколько гостей. Оказавшись на полу, жених показал кулак и сказал толпе:
– Вот же изверги! Невесту не отдают!
– Ей воздуха не хватает! Не слышишь, что ли? – спросила тамада, помогая ему встать.
– Я спасу ее! – дурачась, прокричал Камиль и принялся раскидывать подушки.
Освободив свою будущую жену, он не дал ей время поправить прическу и фату, подхватил на руки и быстро вынес во двор, показывая ее, растрепанную и покрасневшую, как трофей и награду. Алтыннур скромно улыбалась, стараясь привести себя в порядок, но сделать это так и не смогла. Получив порцию аплодисментов и похвал, Камиль наконец-то опустил невесту на землю и, взяв за руку, повел к украшенной разноцветными лентами машине. Предстояла поездка в мечеть на никах.
– Для чего нужно было портить ей прическу? – причитала в машине Дания, обращаясь к Камилю и поправляя волосы дочери.
– Я же не специально! Я же пошутить хотел! – смеясь, ответил ей будущий зять. – До района еще полчаса ехать. Легко можно новую прическу соорудить.
– Ага. В этой тряске? – не переставала возмущаться Дания, расправляя фату.
– Да ладно, мама, не ругайся! – начал нервничать Камиль. – Не надо портить всем настроение. Хорошо?
– Хорошо, хорошо. Но больше никаких шуток! – ответила ему Дания, давая понять, что в такой день нужно быть посерьезнее.
Остаток пути они ехали молча. Вернувшись, сели за огромный стол, накрытый всевозможными блюдами и закусками, и принялись праздновать. Свадьба была шумной, на всю деревню. Танцевали и под татарские, и под русские песни. Самогон лился рекой, еда не заканчивалась, гости веселились. Камиль напился так, что его пришлось нести на кровать. Невеста сидела одна. Но какая же очаровательная она была: нежная, стройная, с большими зелеными глазами и волнистыми каштановыми волосами! Дания не могла налюбоваться на дочь. Восхищался ею и Мурат. Заметив отсутствие Камиля, он присел к невесте и смотрел настолько влюбленными глазами, что заметили все гости. "Завтра обязательно доложат Камилю" – подумала Дания и попросила молодого человека уйти, чтобы не смущать Алтыннур и не давать поводов для сплетен.