Ненужная дочь

Брай Марьяна

— Если все узнают о чем-то рано утром, они знают об этом уже ночью, мисс, - он надел шляпу, мотнул головой в знак прощания и вышел.

— Мда, естественно. Эти Мата Хари развяжут язык любому, - пробубнила я себе под нос и решила, что стоит прислушиваться к болтовне Ленни.

За готовкой, работой с тестом, уборкой и своими мыслями время пролетело быстро. Пока мужчины не вернулись с работы, я успела сходить к реке, помыться и поплавать.

Постоянно обдумывая, как можно дать этому город шанс, как сохранить его, я не приходила к чему-то важному, но не теряла надежды. Спокойное

время, судя по всему, заканчивалось, и эти три недели, которые пролетели, скоро превратятся в месяц. А это треть сезона. Я должна была поторапливаться с идеями или решать, как жить дальше.

На следующий вечер, когда телеги потянулись по дороге от станции к поселку и значило, что был поезд, Лео с ним не вернулся. Я забивала свой день работой, как могла: кормила жильцов завтраками, ужинами, прибирала в доме, чистила рыбу, принесенную Сэмом.

Через день я решила прекратить ожидания и в обед принялась готовить первую свою порцию еды на вывоз. С утра закупила в лавке морковь, мелкой, но к тому же еще и дорогой картошки и приготовила густое наваристое рагу. Хлеб к обеду я испекла сама. Да разошлась с тестом так, что часть оставила на ужин. Добавила к нему сахара и решила испечь сладкие булочки.

— Вижу, у вас не хватает рук, мисс, - за домом, где я, торопясь, кашеварила, меня и нашел Луис. Он смотрел на мой огромный котел с прищуром.
– Только вот не понимаю, зачем вы варите столько? На ваших пятерых жильцов, думаю, этого будет слишком много.

— О! Луис, рада вас видеть. Да я тут подумала, что неплохо будет кормить людей на участках, - я отмахнулась улыбнувшись. Но понимала, что с ним мне строить из себя дурочку будет сложновато.

— Вот оно что? Значит, вечерами ко мне будет приходить все меньше народу?

— Думаю, те, кто оценил вашу кухню, не посмеют переметнуться, Луис.

— Не думал, что вы такое организуете! – он обвел рукой мое хозяйство, и я про себя возрадовалась, что он не пришел, когда я пекла хлеб.
– Да и за хлебом вы сегодня не пришли. А Ральф сделал сегодня куда больше булок.

— Да я решила, что как-то обойдусь, - виляла я, стараясь эту тему отложить на более поздний срок.

Луис ушел, не попрощавшись, а я решила сразу на корню убить в себе чувство вины, бубня в своей голове, что у всех есть шанс заработать, только надо побольше шевелиться. Как говаривала моя бабуля: «не от того обеднели, что сладко ели, а то того, что долго спали».

Лошадка с телегой пришла, как мы и договорились с Уореном. Сэм помог мне аккуратно поставить котел в телегу. Возница закрепил его между набитыми специально брусками. Я взяла мешок с мисками, ложками и нарезанным хлебом, и мы тронулись. Сэм остался дома.

— Уорен сказал везти вас сначала на ближний участок. Он там и ждет вас, - жадно втянув запах моего рагу, сообщил мужчина лет сорока с бородкой почти как у каждого здесь. Он был метисом. Скорее всего, его мать была темнокожей или даже бабушка. Таким как он и Сэм, несмотря на то, что рабство отменили, да и жили мы на севере, не были открыты все двери. Они получали только тяжелую работу. В крупных городах, по рассказам Сэма, были кварталы, где жили негры. И они там имели свои дома, владели

аптеками, магазинами и школами. Но белые туда заходили крайне редко. Даже темнокожему врачу небыли рады в семье, где срочно нуждались в помощи.

— Как вас зовут? – спросила я, чтобы скоротать время и наладить общение с человеком, который ежедневно будет возить меня на дорогу.

— Джейком, мэм, - тихо ответил он.

— Я Виктория, мистер Джейкоб. У вас есть семья?

— Да, жена и трое детей. Они в Бруклине. Говорят, там вот-вот откроется мост, и они написали мне в письме, что хотели бы увидеть это зрелище. Вы видели его, мэм? – он даже обернулся, чтобы оценить мою реакцию.

— Нет, Джейкоб, но очень хотела бы. Чем занимается ваша жена?

— Она учитель. Ее сестра владеет школой, но дела идут неважно.

— Жаль. Думаю, они делают благое дело. Вы хотели бы, наверное, жить с ними?

— Конечно. Сынишке всего год, а дочери уже учатся. Старшей приходится сидеть с младенцем, когда жена преподает. Иначе нам не выкарабкаться из долгов.

— А что вы умеете, Джейкоб? Неужели не нашлось места, где вы работали бы в городе рядом с ними?

— Я мельник, мисс. В городе есть огромные мукомольные фабрики, но платят очень мало. Весной рабочие на одной из них устроили забастовку. Все хотели повышения оплаты или хотя бы уменьшения рабочего времени. Но хозяин большинство просто выгнал. Мой брат, который не то чтобы участвовать в забастовке, пикнуть боялся, лишь бы не лишиться работы, все равно попал под общую гребенку. Сейчас служит угольщиком.

— Ясно. Я хорошо вас понимаю, Джейкоб, - грустно ответила я.

Мы подъезжали к месту, и я уже видела Уорена, встречающего нас.

— Откуда вам знать, мисс? Нам всем понятно, почему мистер Лоуренс берет на себя тяжкий труд, но вы? Ваше дело жить в особняке, ходить на приемы, в театры.

— Возможно, мне это просто не интересно, Джейкоб, - я не хотела, чтобы он злился на меня, и удержалась от другого ответа.
– Я очень хочу для всех нас другой жизни

Глава 25

Мисок, естественно, ни у кого не оказалось. На первом участке, где к оговоренному времени собрались мои постояльцы, я в первую очередь покормила их и Уорена. Потом люди начали подходить с водой, ополаскивали посуду после предыдущих едоков и, вынимая из кармана мелочь, протягивали мне миски.

До третьего участка мне уже ехать было не с чем. Я надеялась, что к завтрашнему дню весть о девушке-землекопе, привозящей обед для людей, разлетится по всей стройке. И планировала привезти уже вдвое больше.

К вечеру, когда жильцы поужинали, я убрала посуду и добралась до своего спального места. Сил совсем не осталось. Мне просто необходима была помощница, и, судя по сумме, которую я набрала, я могла ей неплохо платить. С этими мыслями и провалилась в сон.

Очень долго не могла понять, кто это стучит. И во сне ругала строителей за раннее начало трудового дня. Но, открыв глаза, поняла, что на улице темно, а стучат в двери. Сэм спал теперь в гостинице и вряд ли мог услышать, что ко мне кто-то ломится. От этого стало не по себе.