Ненужные дети. Прошлое между нами

Голд Лена

Маша молчит. Минут пять, наверное. А потом возвращается за стол, садится и задумчиво смотрит на настенные часы.

— Без понятия. На меня он никогда не обижался. Ибо я ничего такого не делала...

— Он меня ненавидит.

— Я тебя тоже, — пожимает плечами. Врёт. Я же вижу, как она на меня смотрит. Да, есть в ее взгляде боль, горечь, злость, обида, даже раздражение. Но никак не ненависть. — Всем сердцем и душой.

— А я тебя очень сильно люблю, Маша, — таращусь как идиот. — Никогда не прекращал любить. Никогда не хотел кого-либо рядом, как хочу тебя.

— У нас разные

понимания насчёт любви, Виктор. Не знаю, как для тебя, но для меня любовь — это что-то святое. Когда любишь, ты готов ради любимого человека горы свернуть. Сделать все, чтобы тот был счастлив. Чтобы никто и ничто не смогло его сломать. А ты... Не то, что защитить, ты все собственноручно уничтожил. Сделал все, чтобы сломать меня. И сломал, чего уж врать... Но я не жалею. Поднялась на ноги, упорно продолжила идти вперёд. Но без тебя. И, знаешь, я поняла, что без тебя мне гораздо лучше.

Глава 23

Просыпаюсь, чувствуя некую лёгкость. Будто все несколько лет я жила с тяжёлым грузом на плечах, а сейчас стало легче дышать. Поднявшись, оглядываюсь и ловлю себя на мысли, что я счастлива. Нет, не из-за того, что Виктор вновь появился в моей жизни. А из-за того, что я не буду теперь избегать вопросов от детей насчёт их отца. Не буду что-либо придумывать, не стану врать. Теперь он будет рядом всегда. Сам ответит на все вопросы, сам будет объяснять что-либо, что понравится или наоборот, не понравится детям.

Бабушка была настолько счастлива, что улыбка с ее лица не слетала до глубокой ночи. Она все чем-то занималась на кухне чуть ли не до утра. Я проснулась раза три и каждый раз слышала шум, доносящийся до моего слуха.

А Виктор... Он тоже был счастлив вчера. Я видела, как горели его глаза, когда он разговаривал с Дашей. А Сашка упорно молчал даже весь путь до дома.

Я понятия не имею, куда делась машина Амирова. Ведь в сад он приехал на своей, а потом мы поехали в ресторан на моей... Привез нас домой, затем, наверное, вызвал такси. Как вспоминаю выражение его лица, когда Дашка с восхищением начала говорить о Левицком, так мороз по позвоночнику ползет. Виктор злился. И эта злость была на самого себя. Ему совсем не нравилось, как дочка говорит ему о чужом мужчине. А ещё больше не может переварить тот факт, что дети его так сильно любят.

Забрав телефон, смотрю на время. Шесть утра, а я не выспалась. Потому что никак не могла уснуть. Только если задремать и то, каждые двадцать минут просыпалась, услышав какой-то шум. Выскользнув, босыми ногами шлепаю по прохладному полу. Иду сначала в комнату детей. Они спят, я же налюбоваться не могу.

— Доброе утро, — слышу за спиной и по тону понимаю, что у бабушки прекрасное настроение.

— Доброе, — разворачиваюсь к ней и, склонив голову, разглядываю ее лицо. Мне кажется, или ее глаза сверкают? — Ба, ты чего?

— Наконец-то я дождалась! Так ждала, когда наступит этот день! — на лице широкая улыбка. Прижав руку к груди, бабушка качает головой. — Маша, да ты сама такой счастливой выглядишь! Пойди, посмотри на себя в зеркале.

Мне хочется закатить глаза. Чмокнув бабушку в щеку, иду в ванную. И первым

делом по привычке чищу зубы. Смотрю на себя в зеркале и понимаю, что бабушка права. Да, внутри меня все эти годы был некий страх. Я боялась. Чего именно — сама толком не знаю. То ли того, что Амиров рано или поздно появится и, возможно, отнимет детей, потому что факт о том, что я скрыла от него малышей ничего кроме гнева не вызовет... То ли действительно я просто думала о детях, не хотела им врать и постоянное враньё о том, что папа обязательно вернётся, начинало меня душить и я нормально дышать не могла... В общем, сейчас на душе становится так спокойно.

И уверенность появились...

Виктор больше не уйдет. Он обязательно найдет общий язык и с Сашей, а потом... Дети встанут в его сторону. Я в этом ничуть не сомневаюсь... Его упертость и целеустремленность не знает границ. Он понял свою ошибку. Да, я видела в его глазах раскаяние. Я видела, как он жалеет и единственное, что хочет, так это вернуть детей и... Меня.

Второе, конечно, нереально. Но я буду безмерно счастлива, если он максимум сблизится с детьми. Хочу, чтобы они перестали думать, что папа может когда-то уйти. Снова оставить их. Хочу, чтобы они доверились ему абсолютно во всем и никогда не сомневались.

— Мама! — бежит на кухню Дашка уже через пару часов после того, как я принимаю душ. — А папа сегодня приедет?

— Не знаю, родная. Наверное, — отвечаю моментально, ставя на стол чашку кофе. — Сашка спит?

— Нет, зубы чистить пошел.

— Ты тоже иди.

— А дядя Стас? Он же обещал нам велики купить... — хмурит брови, глядя на меня.

Понятия не имею, приедет ли Левицкий. Но он не бросает слова на ветер. Если обещал, то обязательно выполнит свое обещание. Да только я этого сейчас совершенно не хочу. Мне нужно, чтобы это все Виктор для своих детей делал, а не Стас, который, по сути, чужой мужчина. Да только подсказывать я Амирову ничего не собираюсь. Он все сам знает. Даже то, что сегодня Левицкий приедет за нами — Дашка вчера рассказала.

— Родная, давай подождем чуточку. Кстати, мне в магазин ещё съездить надо. Поедете со мной? — спрашиваю, заметив подходящего Сашу.

— Поедем, — отвечает он первым. — Бабушка омлет приготовила?

— Угу, — улыбаюсь. — И блинчики, и пирожки... Всю ночь не спала.

Я даже не представляла, что бабушка будет так рада возвращению Виктора. Она же никогда не подавала виду, что так ждёт этого дня. С ее лица улыбка не сходит, а в глазах такая радость.

— Так, за стол все... Сегодня выходной, а это значит — ваш день. Звоните папе и ездите на прогулку. Ну или куда-нибудь ещё., — говорит она весёлым тоном.

Приехали... Что значит, звоните папе? Пусть он сам звонит!

Позавтракав, дети переодеваются. Я, соответственно, тоже. Бабушка приносит мне звонящий телефон. Уходит, ничего не сказав.

— Да, — принимаю звонок Виктора.

— Доброе утро, Маша. Как вы? Выспались?

«Я ни черта не выспалась, Виктор», — хочется рявкнуть, но я прикусываю язык.

— Да. Все в порядке. А ты?

— Нет. Всю ночь о вас думал.

— Какая честь, — издаю нервный смешок. — Ты что-то хотел? Мы в магазин едем.