Нео нуар
Шрифт:
В наш прощальный гоанский день мы едем на самый дальний южный пляж Гоа Палолем. Тук-тук мчит нас черт знает куда, а мы с Викой обнимаемся и целуемся, не обращая внимания на водителя. Оставляя водителя ждать нас, мы идем на знаменитый гоанский пляж. Индусы пытаются продать нам какую-то ерунду. Мы отвечаем: "Tomorrow, tomorrow". Они смеются и куда-то тащат своего пьяного товарища.
– Вот, наконец-то, красавец Палолем, - обращаюсь я к Вике.
– Да, здесь красиво и удобно, - откликается Вика.
Палолем оказался большим песчаным пляжем в лагуне, поэтому волн там, в отличие от других пляжей, практически нет. Мы раздеваемся и залезаем в море. Немного отдохнув на песочке, идем в прибрежный ресторан. Напрасно нас пугали ценами в Южном Гоа, цены оказались не выше, чем у нас. Мы с удовольствием трескаем жареные кольца кальмара, креветок с рисом, переполненным специями. Вика полюбила индийскую еду именно из-за специй. Красное солнце катится на закат, я иногда кормлю Вику с ложечки, глажу ее лицо. Кто знает, доведется ли нам еще куда поехать, сколько еще времени эта девочка пробудет со мной...
По дороге в отель Вика лезет ко мне в шорты и играет моим членом, водитель подглядывает в зеркало. Мне постоянно кажется, что он куда-нибудь въедет, из-за невозможности расслабиться я прекращаю
Прощальный вечер мы проводим в непальском ресторане с парой, похожей на нашу. Витя - умный и замкнутый мужик 45 лет, а его жена хохлушка Таня глупая и бестолковая. Таня жалуется на отсутствие секса в отношениях, а Витя все время молчит, видно, что им сложно найти общие темы. Ужин всех нас сближает, мы делимся полученными от отдыха впечатлениями, рассказываем о своих кулинарных предпочтениях, все, кроме меня пьют "Kingfisher", я же предпочитаю холодный ласси. Таня рассказывает о том, что во всех путешествиях она какую-нибудь безделушку крадет из номера на память. Мне забавно видеть взрослую клептоманку, но у каждого свои тараканы. Таня просит меня спереть для нее солонку, но я вежливо отказываюсь, мне стыдно. Как-то в юности я украл чужие кроссовки, и одно воспоминание об этом кидает меня в холодный пот. Таня не отказывается от своей идеи и кидает солонку к себе в сумку. Я спешу рассчитаться и уйти, даже оставляя Вику пить пиво. В дальнейшем мне часто приходится ее оставлять, и всегда она соглашалась, а ведь мне так хотелось, чтобы Вика уходила со мной.
Следующим вечером мы вернулись в Домодедово. Мой организм перестал ощущать мороз, я спокойно бреду к такси в одной футболке, ощущая лишь приятную прохладу от -20. Вика тихонько дремлет у меня на плече. Путешествие сблизило нас, но я избегаю мыслей об этом. Взять на себя ответственность за маленькую девочку я не могу.
2010
По приезду мы устраиваем вечеринку с алкоголем из duty-free и небольшими сувенирчиками для Викиной сестры Юли и моего друга Мити. Так как Юля испытывает постоянные страдания от своих отношений с Сергеем Мещикиным, то Вика подумала, что таким образом возможно будет разрешить проблемы сестры. Юля болезненно худощавая с железной пластиной на зубах, такой необычный вид как раз во вкусе Мити, думаю я. Митя любит необычных и слегка прибабахнутых девочек. Несмотря на необычность вида Юли прибабахнутой она не была. Целеустремленная, окончившая институт МВД России, она точно знала, чего хотела от жизни, и Митя в ее планы со своим легким распиздяйством не вписывался. Что касается Мити, то он особо и не старался нравиться, будучи любителем сложных отношений, он грустил по своей девушке Ангелине, уехавшей на ПМЖ в Нью-Йорк. Митя и Ангелина - вообще роман длиною в жизнь. Между ними было практически все: совместное проживание, общие мечты, разные поездки, ссоры, примирения, измены и прощения, но все время что-то мешало им быть вместе. Вот и сейчас, несмотря на ее отъезд в Америку, Митя и Ангелина периодически встречались в России или США. Так или иначе, но Митя с Юлей друг другу не приглянулись, ни алкоголь, ни состояние одиночества не помогло им сблизиться.
Для меня и для Вики наступили трудовые будни. Я в меру сил пытался противостоять захвату Лениного завода, Вика подавала напитки вип-клиентам салона красоты. Захват чужого бизнеса стал настолько распространенной государственной услугой, что мы даже не могли понять, откуда дует ветер. По ТВ рассказы о прорыве в нанотехнологиях сменились новыми баснями о чудесном научном граде Сколково, хотя все понимают, что основной бизнес лежит в сфере отъема чужой собственности и дележе государственных заказов, куда обычных граждан не пускают. В моей работе все складывалось благополучно. Раньше я привык работать с директорами оборонных заводов, которые всего боялись и не могли адекватно оценивать ситуацию. Лена же сама создала свою бизнес-империю и знала цену деньгам, разбиралась в подводных течениях и в большой степени мне доверяла. Как того просила Лена, в суде мне удалось приостановить рассмотрение дела по решению налоговой, пока не будет рассмотрен наш иск с обжалованием ее незаконных действий. Работа приносила мне удовольствие и деньги и оставляла кучу свободного времени. Три раза в неделю ко мне приходит Вика, два выходных я провожу с дочерью, а еще два дня я мечтаю, строю планы или просто валяю дурака. Мы с Викой часто смотрим кинофильмы, Вика предпочитает фильмы ужасов. Во время просмотра ужасов я дремлю у Вики на голенькой попе, мне хорошо и спокойно, в такие моменты я чувствую себя счастливым.
В один из дней я подсунул Вике почитать "Жюстину" маркиза Де Сада, моя девочка так возбудилась у себя на работе, что пошла мастурбировать в туалет. В наших играх все чаще появляются плетка, наручники и шелковая лента, при помощи которой я, играя, душу Вику или завязываю ей глаза, а иногда и привязываю ее к кровати. Наши сексуальные забавы мы снимаем на видео. Часто Вика говорит мне: "Я люблю тебя, ты для меня все: и отец, и мать, и сестра". Наверное, она почувствовала во мне человека, который оберегает ее, и я думаю, что так оно и было, но ее разговоры о замужестве я предпочитал не замечать. Не то чтобы я их совсем не замечал, я советовался с товарищами на работе, насколько это возможно жениться на девятнадцатилетней девушке, все отрицательно качали головой. Не знаю, то ли отсутствие уверенности во мне, а может, еще что, но Вика постепенно начинает изменять мне. В тот период она иногда напивается и ночует у своего приятеля Матвея, позволяет ему фотографировать себя голенькой, а из Германии ей постоянно пишет послания ее прошлый возлюбленный. А что же я? Я относился к Вике, как к девочке, которая рано или поздно меня покинет, а если она, пообщавшись с другими, выберет все же меня, то это уже будет ее осознанный выбор. Попросту говоря, я терпел ее измены, ведь мне хватало ее тепла, с ней у меня уходит чувство одиночества, и я чувствую ее тепло и любовь. Одно беспокоит меня: от Вики постоянно пахнет алкоголем, и я периодически стал попадать в запой. В такие дни Вика готовила для меня борщ, жарила картошку, ходила за шампанским или пивом.
По мере сил я стараюсь развлекать Вику. Мы ходим играть в шахматы в "Октябрьский" клуб, изредка посещаем концерты в клубе "Проект Оги". С Викой легко, никогда от меня она
Следующим утром мы поднимаемся на смотровую площадку над Гаграми, три километра в гору, и мы у цели. На смотровой пять джигитов пьют чачу и очень настаивают, чтобы мы к ним тоже присоединились. По доброте и глупости я с Викой присоединился, а затем еще сводил в кафе, где напоил водкой. Было обидно и стыдно перед Викой, ведь хотел отказаться, черт меня дернул.
Через пару дней мы нанимаем авто, так как для экскурсий еще не сезон, и едем осматривать Новоафонскую пещеру и Новоафонский монастырь. В своей жизни я видел много пещер, но Новоафонская пещера - самая большая из всех, огромные залы, в одном из которых порой выступает местный хор, подземное озеро - все это производит впечатление даже на скептиков. Подземный поезд мчит нас с Викой для осмотра здешних красот. Так необычно среди гор встретить самое настоящее метро. Полумрак и причудливые формы сталактитов и сталагмитов создают ощущение холодного мистицизма. Я любуюсь своей девочкой, что сейчас происходит в ее рыжей головке? Я рад, что разделил все красоты Абхазии именно с ней, моей ласковой рыжей девочкой. После осмотра пещер мы идем в Новоафонский монастырь, который ничем особенным не запомнился: обычный строгий провинциальный монастырь. Я думаю, интересно было бы попробовать из Вики сделать монашку-недотрогу, я смотрю в ее коричневые глаза, нет, пожалуй, не стоит даже пытаться. На самом деле я даже не пытался ни из одной своих женщин кого-то сделать, никогда никому ничего не запрещал, но это буддистская практика сыграла со мной злую шутку.
В последний день перед отъездом мы с Викой решили посетить Сочи. Сочи показался нам неинтересным и дорогим городом по сравнению с Абхазией. Не желая ехать на предлагаемые экскурсии, мы бесцельно шатались по центру, пока не забрели в баню. Обычно я не люблю смешивать парилку с еблей, но в современных банях, парная всегда соседствует с кроватью. Хорошенько попарившись и потрахавшись, мы отправились в гостиницу Адлера, чтобы с утра спокойно пешком дойти до аэропорта.
Если бы не Викин зеленый азербайджанский паспорт, то мы, наверное, так бы спокойно и добрались до Москвы. Мент, дежуривший в аэропорту, увидев паспорт Вики, побежал с довольным видом к начальству: "У нее зеленый паспорт, у нее зеленый паспорт", - довольно кричал он. Нас позвали к руководству и сказали, что Вику на рейс не пустят, так как у нее отсутствует регистрация, а откуда бы ей было взяться - она только вчера пересекла российскую границу. Вначале я так и сказал, что ничего платить не будем, готов опоздать на рейс и написать на них жалобу, но видя, что из глаз любимой потекли слезы, я отдал вымогателям в форме тысячу рублей и мы пошли на регистрацию. "Эх ты, если у тебя зеленый паспорт, гордись, что ты - внучка Гейдара Алиева, а не плачь, ну или меняй свой паспорт на российский", - сказал я Вике, когда она чуть-чуть успокоилась. Очень трудно было заставить Вику что-то поменять в своей жизни, будь то паспорт, или ее работа, или привычка ежедневно расслабляться алкоголем.