Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена
Шрифт:
Вот он, сексуальный миллиардер Дэмиен Старк, рядом со мной. «Ты моя» – вспоминаю я его слова. Да, я принадлежу ему.
Интересно, а насколько он мой? И вообще, может ли такой влиятельный и закрытый человек, как Дэмиен Старк, кому-либо принадлежать?
Он замечает, что я погрузилась в свои мысли, смотрит на меня и вопросительно поднимает брови.
– О чем задумалась?
– О тебе. – Я улыбаюсь, чтобы не показать, насколько он мне важен.
– Весьма лестно, – усмехается он, глядя на дорогу.
Но мне хочется его подразнить.
– Мне просто очень
– Уверен, что машины делают общение со мной гораздо приятней.
– Ох, не говори, – соглашаюсь я и начинаю загибать пальцы. – Машины, одежда, самолет…
– А репортеры? – Дэмиен косит на меня взглядом.
Я делаю кислое лицо.
– Газетам нужны твои фотографии, Ники. И мои. Так что мы стали публичными людьми. Люди хотят узнать о нашей жизни.
Я смотрю на него. Может, именно этим и объясняется тот телефонный разговор? Может, его адвокаты предупредили, что в газетах появятся новые фотографии? Я вспоминаю события прошлой недели, пытаясь вспомнить, какие компрометирующие снимки могли сделать папарацци.
В СМИ уже появилось несколько моих фото в купальнике – из тех времен, когда я участвовала в конкурсах красоты. Тогда меня много фотографировали, а два конкурса красоты, в которых я участвовала, вообще транслировали по телевидению.
Я не припоминаю ничего компрометирующего нас с Дэмиеном за последнюю неделю. На людях мы не делали ничего такого, о чем потом можно пожалеть. А если папарацци как-то сделали снимки того, чем мы занимаемся в спальне, то у них вряд ли хватит смелости их напечатать.
Стоп. В доме в Малибу есть балкон.
Много дней я стояла со связанными руками и совершенно голой на этом балконе, дверь которого была открыта. Дэмиен, конечно, владеет большим участком, и пляж перед его домом является частным, но фотограф с телеобъективом, наверное, мог сделать компрометирующие фотографии…
Меня охватывает паника. Страх накатывает, как морская волна, и я чувствую себя ужасно.
– Меня никто не сфотографировал, пока я позировала Блейну?
– Нет. Конечно, нет, – уверенно отвечает Дэмиен.
Я облегченно выдыхаю и только сейчас замечаю, что мои ногти впились в ногу чуть выше колена.
– В чем дело, Ники?
– Ты начал разговор о репортерах, и я подумала, что тот телефонный звонок был связан с ними.
– Какой телефонный звонок?
– Тот, на который ты ответил дома. Мне показалось, звонок тебя расстроил.
– Ты права, – соглашается Дэмиен. – Но он не имел никакого отношения к этим стервятникам. Кстати, мы уже почти приехали.
– Правда?
Я не обращала внимания на то, что проносится за окном автомобиля, и только сейчас смотрю, где мы находимся. Мы ехали по трассе вдоль Тихого океана около получаса. Справа от нас был океан, освещенный лунным светом. Теперь мы въезжаем в Санта-Монику и через пару светофоров и несколько поворотов оказываемся на Оушен-авеню.
Дэмиен подъезжает к белому зданию с округлыми формами. В нем несколько этажей, и только на самом верхнем горит свет.
В нескольких метрах от нас –
Мой возлюбленный похож на греческого бога. В нем чувствуется сексуальность и уверенность, которые в любом мужчине зачастую более привлекательны, чем красота. Дэмиену тридцать лет, и к этому возрасту он успел покорить мир.
Неожиданно мне становится грустно. Я чувствую, что Дэмиен хочет меня, – в этом нет никакого сомнения, достаточно лишь взглянуть в его глаза.
Но я стала полностью зависимой от него. Он мне нужен как воздух, и я уже не представляю своей жизни без него.
Моя грусть исчезает, как только Дэмиен открывает дверцу автомобиля. Он улыбается, и вид у него такой, словно он готов защищать меня от полчищ врагов. Он протягивает мне руку и помогает вылезти из машины. Он стоит, закрывая меня от любопытных взглядов парковщика, который мог бы увидеть, что я без трусиков, – ведь машина очень низкая.
Я благополучно выбираюсь из автомобиля, и Дэмиен обнимает меня за талию. На улице лето, но вечером возле океана всегда прохладно, и я прижимаюсь к Дэмиену, чтобы он согрел меня.
– Это здание тоже принадлежит тебе? – спрашиваю я, пока парковщик копошится, выписывая нам квитанцию. – Я угадала?
Вход в здание ярко освещен, и вокруг него много людей. Переговаривающиеся парочки. Мужчины – кто в пляжной одежде, а кто в деловых костюмах. Людей в пляжных шортах и сарафанах можно понять – океан всего лишь через дорогу.
– Нет, это здание не мое. Впрочем, если его решат продавать, могу поучаствовать в аукционе. Сейчас это офисный центр, но, учитывая расположение, его можно легко превратить в доходный отель. Но я бы в любом случае сохранил ресторан, который находится на крыше. И не только потому, что знаю его владельца.
Парковщик наконец-то передает Дэмиену квитанцию, и тут я замечаю название ресторана, написанное на стоящей рядом с нами небольшой афише на треноге.
– «Ле Какелон»? [1] Ничего не слышала об этом ресторане.
1
Так называется кастрюля для фондю.
– Прекрасный ресторан. Шикарный вид, а еда – еще лучше, – отвечает Дэмиен.
И в этот момент из толпы выскакивают папарацци. Нас ослепляют вспышки фотокамер, и обрушивается град вопросов, которые выкрикивают репортеры. Все это происходит очень быстро, но я успеваю отреагировать. Я мило улыбаюсь и надеваю маску Ники – королевы красоты.
Рука Дэмиена крепче обнимает мою талию, и я чувствую, как он напрягся всем телом.
– Идем, – шепчет он. – Надо поскорее войти внутрь.
Его адвокат Чарльз объяснял мне, что внутрь частного здания папарацци не войдут – они могут фотографировать только на улице.