Необоснованные претензии
Шрифт:
И вдруг Элизабет заметила Кэтрин, сидящую рядом с тем же мужчиной, что и в прошлый раз, много месяцев назад, когда Элизабет обедала с Родом Сэмюэлсом в “Игрушечном жирафе”. Похоже, Кэтрин и ее спутник ссорились.
— Элизабет, с вами все в порядке?
Она вздрогнула, услышав обеспокоенный голос Адриана. Оказывается, она пригнулась над своей тарелкой и даже подняла стакан с вином, чтобы скрыть лицо, обращенное к Кэтрин в профиль.
— Да, все отлично. — Элизабет попыталась улыбнуться.
— Кто-то здесь рядом вам неприятен?
"Вернее было бы сказать,
И все же Элизабет снова покачала головой и задала Хелен какой-то вопрос о доме.
Адриан огляделся и заметил Кэтрин Карлтон. Конечно, он знал о ее существовании. Красивая, молодая, испорченная. Хотя они едва успели покончить с первым блюдом, Адриан любезно предложил:
— А почему бы нам не уйти отсюда сейчас же?
Есть одно особое местечко, и я хочу отвести туда двух таких прекрасных женщин выпить бренди.
"Он знает”, — подумала Элизабет и улыбнулась ему благодарной улыбкой. Она взяла свою сумочку и уже начала подниматься с места. Официант заметил ее движение и поспешил к их столику помочь.
Кэтрин была пьяна. И разъярена. Чэд Уолтере, подонок, требовал от нее все больше и больше денег. В противном случае он перестанет доставать для нее кокаин, которого она так отчаянно жаждала. Кокаин самого высшего качества. Других контактов у нее не было. И тут Кэтрин уголком глаза заметила официанта, а затем и Элизабет.
Почувствовав, как на нее накатывает волна головокружения, Кэтрин вскочила на ноги.
— Ты, чертова лживая сука! — Ей казалось, что она это прошептала, но услышала резкий голос Чэда:
— Заткнись, Кэти, и сядь! Боже, все пялят на тебя глаза!
Но она не послушалась. Не в ее правилах останавливаться на полдороге. Кэтрин шагнула к столику Элизабет, перед ней маячило лицо ненавистной мачехи, совершенно бледное, без кровинки, и поняла, что та все слышала.
— Да, именно так я считаю! — выкрикнула она с истерической интонацией. — Ты подкупила этого типа и вышла сухой из воды после того, как совершила убийство! Ты это сделала, я знаю, ты убила моего отца!
В ресторане воцарилась мертвая тишина. Это похоже на картину, подумала Элизабет, на живую картину. Все застыли в том положении, в каком сидели.
— Кэтрин, — сказала Элизабет не очень отчетливо. — Тебе плохо. Отправляйся домой.
— Что, дорогая мачеха? И оставить тебя в покое?
Ты и с ним тоже спишь?
Она бросила насмешливый взгляд на Адриана.
— Возможно, у вас брак втроем?
Потом она задрожала, понимая, что зашла слишком далеко, но ярость заставила ее продолжить:
— Я знаю, знаю, что ты это сделала. Я еще позабочусь о…
Адриан вскочил со стула, сгреб Кэтрин в охапку, прикрыв своей огромной ручищей ее рот, и потащил через весь ресторан к двери. Чэд Уолтере отвесил Элизабет насмешливый поклон, которого она не заметила, и важно прошествовал через ресторан вслед за Адрианом.
— Спокойно, Элизабет, не говорите ничего. Давайте уйдем отсюда.
Элизабет чувствовала руку Хелен на своем локте
Скоро появится полиция, думала Элизабет, и вездесущие журналисты и газетчики. О Боже!
Она услышала свой собственный голос, громкий и пронзительный;
— Пойдемте, Адриан. Сейчас же и поскорее. Отпустите ее.
Адриан выпустил Кэтрин и почувствовал, как ее длинные ногти прогулялись по его щеке, оставляя след.
— Ты, чертова сука, — сказал он, повернулся на каблуках и стремительно направился к Элизабет и Хелен.
— Пожалуйста, отвезите меня домой, — сказала Элизабет, сама удивляясь тому, что в ее голосе появилась извиняющаяся нотка, и сожалея об этом.
— Да, думаю, нам пора убираться отсюда, — ответил Адриан и крепко взял обеих женщин под руки.
— Как вы, Элизабет?
— Да, Хелен, — начала она, поворачиваясь к побелевшей, как мел, жене Адриана. — Мне жаль. Пожалуйста…
Хелен молчала. С ней никогда ничего подобного не случалось. Боже мой, она выросла в Форт-Уорте, в Техасе. Отец ее был профессором математики, сама она только однажды стала объектом общественного внимания, когда в средней школе ей присудили почетное звание Девушки месяца, да и то это было не во время семестра, а в августе. Она чувствовала себя странно, будто ее лишили тела, как сквозь туман до нее донесся голос Адриана, потом Элизабет.
Хелен подняла голову и посмотрела прямо в глаза Элизабет:
— Я не хочу больше вас видеть. Никогда.
— Хелен, Элизабет не виновата!
Она отмахнулась от мужа и одна пошла по улице.
Элизабет прислонилась к кирпичной стене и начала оседать. Растерянный Адриан не знал, что делать, кого из них оставить?
И начала смеяться.
— Пойдемте, Адриан, найдем такси, потом позаботитесь о Хелен.
Элизабет все еще смеялась, когда Адриан помог ей сесть в такси и назвал шоферу адрес.
— Эй, леди, с вами все в порядке?
Какой смешной акцент у шофера, видимо, он из Бронкса [18] .
— Да, — ответила она. — Мне повезло. В течение следующих трех дней Элизабет не выходила из дома. Чудовищная сцена, конечно, была описана во всех газетах, но бедняжка в них не заглядывала. Коги сказал Гэлэхеру, чтобы тот оберегал ее от репортеров, а сам, включив автоответчик, просматривал всю корреспонденцию и передавал только то, что считал нужным, и только от тех людей, которым доверял.
18
Бронкс — один из пяти районов Нью-Йорка, население которого состоит главным образом из эмигрантов — преимущественно итальянцев и евреев.