Необъявленная война
Шрифт:
— Так ты всё это время... подсматривал? — с возмущением спросила Гермиона и едва не выскочила из воды. Но вовремя спохватилась и, лишь слегка дернувшись, прибавила: — Это нечестно!
— Опять твоя идиотская честность? — Малфой усмехнулся. — Только между нами, Грейнджер… Гриффиндорка, может, и звучит храбро, но слизеринец — куда честнее. Мне плевать, что это неправильно, потому что это охренеть как восхитительно выглядит!
Драко стоял совсем рядом, но не трогал Гермиону. Вместо этого он хищно, с вызовом,
Грейнджер задержала дыхание. Еще совсем чуть-чуть… И обратного пути не будет. Не будет терзающего воображение расстояния между ними. Останутся лишь глупые игры на грани. На пределе. Вид обнаженного Драко — так близко — волновал еще сильнее, чем в первый раз.
— Почему же ты остановилась? — прямо в губы. Не отводя глаз. — Продолжай.
— Нет, — упрямо и мягко.
— Нет? Тогда скажи, о ком ты думала? Только честно.
— Ни о ком. Это не важно. Всё. Не смотри... так, — Гермиона зарделась.
— Ты лжешь и нарушаешь свои же правила. Мы же договорились: не жульничать, — шепотом произнес он, и его дыхание все так же ласкало губы.
Гермиона почувствовала, как снова покраснела.
— Это не считается, ты не должен был подсматривать, — смущенно и тихо проговорила она.
— Считается. У меня считается. И разве я мог оторваться? Я же не идиот! Я всё видел. Эти губы... — взгляд серых глаз скользнул по ним. — Грудь… — спустился ниже. — Бедра… — застыл между ними. — Всё это… хочет меня.
— Нет! Нет… нет… — Гермиона слабо качала головой.
— Некоторые девушки любят говорить «нет», и только болваны принимают это всерьез. Особенно после таких откровенно прекрасных ласк, — Драко ясно вспомнил лицо, пронизанное наслаждением. Взгляд застыл на полуоткрытых губах, минуты назад искушающих своим изгибом и неосознанными движениями.
И внутри будто что-то толкнуло.
Малфой больше не мог говорить, он горячо впился своими губами в губы Гермионы. И ему показалось, что он целует ее впервые.
Потому что это… она.
И магия это понимала.
Его кровь… Она не жгла, она подгоняла его, подстрекала. Словно демон, шептала на ухо запретные для Малфоя слова. Но он запомнил это табу с первого раза.
И Драко затыкал себе рот поцелуем. Его вкус, будто жидкое пламя, растекался по горлу, когда их языки — уже не робко — касались друг друга. Этот поцелуй отличался от прежних. Никакой сдержанности. Полет двух сердец на грани отчаяния и желания. Неприкрытого.
Драко чувствовал нагое тело, и разум почти перестал ему подчиняться. Какой контроль, если кровь диктует свои условия?! Если толкает в бездну, словно палач. В теплой воде Гермиона казалась Малфою почти невесомой, почти околдованной, почти его...
И когда она с нескрываемым жаром обхватила его ногами, он для себя решил:
«Катись все к черту!.. Идем до самого конца, Грейнджер, — его пальцы задержались на её груди. — Ты попросишь… — губы сомкнулись на её вершине. — Попросишь… — язык заиграл с наслаждением. — И я ни за что не остановлюсь».
Драко ласкал ее грудь, чувствуя дикое напряжение в ногах, в спине... в члене.
Тихий стон сорвался с губ Гермионы, и она крепче сжала их, стараясь сдержать рвущееся на свободу «еще». Притянула Малфоя за голову, к себе, чтобы ощутить его вкус снова… чтобы тонуть в нем, чтобы отогнать все остальные желания.
Драко прикусывал жаждущие поцелуев губы в слепом порыве наказать ту, что терзает своей наготой и невинностью.
«Гори огнем все запреты! К дьяволу! Я хочу...»
Ураган из чувств ударил Драко наотмашь, и то, с какой страстью он набросился на Гермиону, испугало и её. Это был искушающий страх — страх близости.
Было невыносимо сложно сдерживать стоны, когда руки так жадно скользили по коже, когда впивались пальцами будто в спасательный круг, поцелуи стали более глубокими и горячими, и Малфой почти не сдерживал себя внутренними барьерами. Его тело и звуки, порой бездумно слетающие с губ, выдавали неприличные, не прикрытые ложным равнодушием мысли. Он всё сильнее прижимал Гермиону к себе, запускал пальцы во влажные волосы и шептал в каком-то слепом отчаянии:
— Что же ты со мной делаешь?.. Что же ты делаешь…
Распаленная желанием, чувствуя, как возбужденный до предела член упирается ей в живот, она мысленно молила себя не поддаваться, потому что силы были на исходе.
Дыхание Драко казалось горячей воды. А запах кожи, когда Гермиона целовала его, стал более дурманящим. Ей так хотелось, чтобы Малфой сдался сейчас, ведь еще немного, и его ласковый язык, губы и руки заставят ее произнести несколько слов…
И всё закончится.
А этого ей хотелось еще меньше. Их взаимное возбуждение достигло невидимой черты, когда стыд замолкает, и хочется идти на поводу только у желаний. Гермионе показалось, что пространство вокруг сжалось и сразу же развернулось, когда Драко прижал ее к краю ванной, и его рука скользнула ей между ног. Смело дотронулась до самого чувствительного места, лаская его в предвкушении неумолимой развязки.
<