Необычайно романтичный

Белитц Беттина

– Конечно. Я еще немного поправлю ей грудь, - ответила я усмехаясь.
– Это ее порадует.

– Определенно, - согласилась со мной Софи и начала усердно причесывать волосы.
– Кроме того, нам стоит накрасить ей ногти. Сделать французский маникюр. Выглядит благородно.

– Это делай ты, подобное я не умею.

– Для этого я здесь!
– воскликнула Софи с энтузиазмом.
– О Боже, если я кому-нибудь расскажу об этом ... никто мне не поверит. Это действительно невероятно. Лучше чем джазовые танцы. Я имею в виду - мы даем ей последний штрих.

– Самый последний. –

Засмеявшись, мы посмотрели друг на друга и сразу же снова стали серьезными.

– Это вообще правильно?
– спросила Софи и этим выразила то, о чем и я как раз подумала.
– Я имею в виду, она умерла, а мы - мы здесь шутим и смеемся ...?

Я прислушалась к гудению холодильных установок и к песне, которая как раз транслировалась по радио, старый номер от Led Zeppelin, который я прекрасно знала благодаря выкрутасам Леандера, когда тот хотел стать рок-звездой. Stairway to heaven.

– Правильно. Я думаю нам не только можно, но мы даже должны. Если ее душа еще здесь ...

Испытывающе я посмотрела на Софи. Ее взгляд был устремлен на меня.

– Если ее душа еще летает где-то здесь, то она обрадуется, что мы не стоим здесь одеревенело и скорбим, и что еще не растеряли свой юмор.

– Ты думаешь, она здесь?
– Теперь и Софи тоже прислушалась. Только теперь я заметила, что вовсе не мерзла, хотя на мне были одеты только тонкие джинсы и футболка с коротким рукавом. При этом температура здесь внизу составляла не больше, чем пятнадцать градусов. Казалось, Софи тоже не мерзла. У меня было почти такое чувство, будто мне на спину светит солнце. Но это были только холодные неоновые лампы, которые висели на потолке.

Я не знала, была ли она здесь. Но что-то здесь было, кроме нас и вороны, которая мирно взъерошив перья, сидела на решетке и упорно за нами наблюдала.

Внезапно к навязчивой вони формальдегида примешался запах только что расцветших цветов, а звук радио минимально изменился, стал более ясным и чистым. Протянув через стол руку, Софи взяла мою.

Она тоже это слышала? Тихое, довольное напевание старой женщины, которая была счастлива и довольна своей жизнью - поэтому и после нее тоже всегда ей будет, не имело значения, что думали другие?

– Ребята? Люси? О, вы ... Боже мой ...
– Папа суетливо оттолкнул нас в сторону. Я чуть не упала, так сильно застало меня врасплох его присутствие. Я не слышала, как он вошел. Также и Софи, чтобы не свалиться, пришлось снова вцепиться в шкаф.
– О. Хорошо. Прекрасно. Госпожа Раубах. Да. И она выглядит - она выглядит - превосходно, - искал папа слова, чтобы выразиться, когда заметил экстравагантную прическу, с поднятыми вверх волосами и ее увеличенную грудь.

– Что с мамой?
– Внезапно я вернулась назад в реальность. Никакого больше запаха цветов, никакого напевания, никакого чистого звука радио. Как были дела у моего братика или сестренки? Успокаивающе папа поднял свои тонкие руки вверх.

– Все в порядке. Он здоров. У твоей мамы были преждевременные схватки, но ничего не случилось и она для наблюдения останется на ночь в больнице. Отныне она должна ... – Папа, вздыхая, выдохнул и почесал за ухом.
– Что же, ей нужно будет много лежать. Но и с этим ...

Он

прокашлялся, как будто сам сомневался в этом.

– Но и с этим мы как-нибудь справимся.

– Я с удовольствием помогу, - предложила Софи с готовностью и освободилась от своих перчаток.
– Если уж я сделала это, тогда ... точно смогу сделать все.

– Осторожно, - накаркала я.
– С мамой будет не так просто, как с госпожой Раубах.
– Улыбка папы была самой лучшей похвалой, которую он мог бы мне дать.

– Отличная работа, Люси. Это было очень смело с твоей стороны. Возможно ты все же захочешь когда-нибудь ...

– Нет, не захочу, - заглушила я его смелые надежды, что однажды я смогу перенять его похоронное бюро.
– Но я с удовольствием помогу тебе снова. Не вопрос.

– Тогда займитесь еще чем-нибудь приятным, вы двое. Хотите заказать пиццу? Вот.
– Он залез в карман своего костюма, вытащил кошелек и сунул мне в руку двадцатиевровую купюру.
– Квартира в вашем распоряжении.

– Посмотрим телевизор?
– спросила меня Софи, когда мы сидели наверху на кухне и наконец-то решили, какие пиццы это будут. По-крайней мере мы обе были уверенны в том, что сможем снова что-то съесть. Это была только госпожа Раубах, а не обезображенный, ужасный труп.

– Да, телевизор. Совершенно нормально.
– Совершенно нормально - и в первый раз в эти часы я узнала, что это «совершенно нормально» действительно могло дать такое чувство, как чистое, настоящее счастье.

Глава 7

.

Чужие друзья

– Так, значит, господин снова воспринимает меня, - прорычала я сварливо, когда кухонная дверь открылась, и свет в комнате, казалось, коротко вспыхнул. Я не позволила себе посмотреть на виновника этой яркости, но я увидела его краем глаза, а этого хватило, чтобы горячее чувство в груди превратилось в пожарище.

– Bien s^ur (франц.конечно), - сказал Леандер слащаво и зашагал к холодильнику, чтобы перекопать его, ища фрикадельки. Несмотря на его с недавних пор вегетарианское питание, он щедро исключал из кухни мамины фрикадельки. В этом случае только лишь догадаешься, что там животное и кроме того фрикадельки содержат также пшеничную муку, специи и травы, аргументировал он пренебрежительно. Содержание мяса значит незначительное. Именно так - поэтому-то они и назывались мясными фрикадельками.

Я была очень зла на Леандера. После двух дней непрерывного отсутствия он недавно появился, чтобы спиной ко мне, сесть перед своим Буддой и начать песнопения. Не взгляда, не слова для меня.

Так что я сбежала и попыталась продолжить делать домашнее задание на кухне, потому что его песнопения усыпляли меня и в тоже время злили. Хотя он был снова рядом, я чувствовала себя еще более одинокой, чем дни и ночи до этого, когда комната казалась мне огромной, как еще никогда в моей жизни.

А теперь он был здесь и даже не посчитал необходимым, объяснить, где торчал. Даже сейчас он стоял, жуя молча, в углу возле раковины и наблюдал за тем, как я, склонившись над моими задан иями по геометрии, ломала голову.