Необычайно умные создания
Шрифт:
– Я тебя об этом и не просил, – бурчит он и объясняет, что произошло.
– Короче, ты облажался. По полной. И что теперь?
Губы Кэмерона складываются в обиженную гримасу. Тетя Джин должна быть на его стороне. Повисает напряженное молчание; она делает глоток кофе. Ее кружка, вся в танцующих мультяшных лягушках, украшена ярко-красной надписью “КТО ВЫПУСТИЛ ЛЯГУШЕК?”. Он качает головой и пытается сменить тему:
– Мне нравится твой новый флаг. На улице.
– Правда? – Ее лицо чуть-чуть смягчается. – Я его нашла
Кэмерон кивает, ничуть не удивившись.
– Как Кэти? – спрашивает она.
– Все хорошо, – говорит Кэмерон беззаботным тоном. На самом деле он не видел свою девушку с тех пор, как поцеловал ее на прощанье, когда она уходила на работу вчера утром. Она должна была прийти посмотреть концерт “Мотыльковой колбасы”, но слишком устала, а он задержался дольше, чем планировал, и в итоге заночевал у Брэда. Но конечно, у нее все хорошо. Кэти из тех девушек, у которых никогда не бывает неприятностей и всегда все хорошо.
– Тебе с ней повезло.
– Да, она супер.
– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
– Я счастлив.
– И было бы неплохо, если бы ты мог продержаться на работе больше двух дней.
Ну зашибись, снова-здорово. Кэмерон хмурится, проводит рукой по лицу. Боль пульсирует аж в глазах. Воды, что ль, выпить.
– Ты же такой умный, Кэмми. Правда, такой умный…
Он встает с дивана и смотрит в окно. После долгой паузы он говорит:
– Знаешь, просто за то, что ты умный, денег не платят.
– Ну уж тебе-то должны платить. – Она похлопывает по месту рядом с собой на диване, и Кэмерон садится, кладет гудящую голову ей на плечо. Он любит тетю Джин, конечно, любит. Но она не понимает.
Никто в семье не знает, от кого Кэмерону достался его ум. И под семьей он подразумевает себя и тетю Джин. Это вся его семья.
Он почти не помнит лица своей матери. Ему было девять, когда тетя Джин забрала его из их с матерью квартиры, мать тогда сказала ему сложить сумку, чтобы остаться у тети Джин на выходные. В этом не было ничего необычного. Он частенько ночевал у тети. Но на этот раз мать так и не пришла за ним. Он помнит, как она обняла его на прощанье, как запиналась и как слезы оставляли на ее лице чернильные дорожки туши. Он ясно помнит, какими костлявыми были на ощупь ее руки.
Выходные превратились в неделю, потом в месяц. Потом в год.
Где-то в полном всякого хлама застекленном шкафу тети Джин хранятся маленькие керамические безделушки, которые его мать собирала в детстве. Сердечки, звезды, животные. На некоторых выгравировано ее имя: Дафна Энн Кассмор. Время от времени тетя Джин спрашивает, не хочет ли он забрать их себе, и каждый раз он говорит “нет”. На кой черт ему сдалось ее старое барахло, когда она не могла хоть какое-то время прожить без наркоты, чтобы у него была нормальная мать?
По крайней мере, Кэмерон
Тетя Джин подала в суд заявление об исключительном праве на опеку, на которую больше никто и не претендовал. Он вспоминает, как социальный работник тихим голосом сказал, что так намного лучше – Кэмерон будет с семьей, а не “попадет в систему”.
Тетя Джин, которая на десять лет старше Дафны, так и не вышла замуж и не родила детей. Она постоянно называла Кэмерона подарком судьбы, нежданным подарком.
Детство с тетей Джин было хорошее. Она была совсем не то что матери его друзей. Разве можно забыть тот Хэллоуин в начальной школе, когда она заявилась на линейку в костюме Фредди Крюгера? Но как-то же у нее все получилось.
В школе Кэмерон учился неплохо. Там он и познакомился с Элизабет, а потом с Брэдом. Для ребенка, оказавшегося в такой ситуации, удивительно хорошо адаптируется, слышал он иногда.
А как же отец? Может, именно от него Кэмерон унаследовал свой ум?
Когда речь заходит о его отце, возможно все. Ни сам он, ни тетя Джин понятия не имеют, кто бы это мог быть. В раннем детстве, пока Кэмерон еще ничего не знал о специфике процесса зачатия и о необходимости как минимум донора спермы, он верил, что у него просто нет отца.
– Учитывая, с кем обычно якшалась твоя мать, наверняка без него даже лучше, – постоянно повторяет тетя Джин, когда о нем заходит разговор. Но Кэмерон всегда в этом сомневался. Он уверен, что, когда он родился, мать не употребляла. Он видел фотографии, на которых она качает его на детских качелях в парке, видел мягкие темно-русые завитки ее волос. Наркотики и проблемы – Кэмерон уверен – появились позже.
Появились из-за него.
Тетя Джин начинает вставать:
– Еще кофе, детка?
– Ты сиди, я принесу, – говорит он, помотав головой, чтобы прогнать боль. Он пробирается между горами хлама к кухне.
Пока он наливает две новые чашки, тетя Джин кричит с дивана:
– А как там Элизабет Бернетт? Она же в конце лета должна родить? Я встретила ее мамашу на заправке пару дней назад, но некогда было поболтать.
– Да, она уже прям вот-вот. У нее все прекрасно. И у нее, и у Брэда, у обоих. – Сливки вьются белыми струйками, когда Кэмерон наливает их в свой кофе.
– Она всегда была такая милая. Я так и не поняла, почему она предпочла тебе Брэда.
– Тетя Джин! – стонет Кэмерон. Он, наверное, миллион раз уже объяснял, что у них с Элизабет ничего не было.
– Да я просто так.
Кэмерон, Брэд и Элизабет в детстве были лучшими друзьями, тремя мушкетерами. Теперь как-то так вышло, что эти двое женаты и ждут ребенка. Кэмерон не может не понимать, что мелкий займет его место “третьего лишнего” при Брэде и Элизабет.
– И кстати, мне пора двигать. Я должен вернуть Брэду машину к обеду.