Необычайные истории из жизни людей и бесов
Шрифт:
4. «Совершенно секретно»
Выпив кофе, Хомяков вернулся в управление. Он собирался избавиться от похищенной части отчёта Мякишева, но каждый раз, когда его рука уже лезла в карман, чтобы достать бумагу и выбросить её в один из мусорных баков, рядом обязательно появлялись какие-то люди. Он вздрагивал и, одёргиваясь, напускал на себя максимально невозмутимый вид, из-за чего даже переигрывал и выглядел по-настоящему подозрительно. Алексей Петрович переживал, что кто-то из шастающих туда-сюда прохожих, вполне
Да и вариант тихонько выбросить документ в урну после нескольких провалившихся попыток уже не казался ему столь оригинальным. Найти часть отчёта мог кто-то из бездомных, устраивавших регулярные рейды по местным помойкам. Ещё чего доброго кому-то из них взбредёт в голову отнести бумагу в управление, смекнув, откуда она. Бомжи, думал он, хитрые твари. Порвать листок средь бела дня на виду у всех Хомяков тоже боялся.
Возвращаясь на работу, его вдруг осенило: ведь можно сходить в уборную и избавиться от документа там, просто смыв его в канализацию. Алексей Петрович даже приосанился. Не заходя в свой кабинет, он решил сразу же приступить к реализации этого плана.
Оказавшись в одном из блоков, переоборудованных после сноса части стен и объединения всех квартир на этаже, и уже почти добравшись до туалетной комнаты, Хомяков встретил вернувшегося из министерства Твидова. Его начальник быстро шагал прямо на него со стороны служебного входа, прорубленного из соседнего подъезда, которым пользовался только он сам. Алексей Петрович благолепно попятился и оказался возле дверей приёмной.
– Прошу! – слегка поклонившись, Хомяков отворил её перед Андреем Афанасьевичем.
Всё это время, идя от машины до кабинета, Твидов старательно изучал свои ботинки. Не замечая ничего вокруг, преодолев на автопилоте лестничный пролёт и часть коридора, он размышлял над поручением, которое министр лично вручил ему после совещания.
Министр занимал свою должность второй год. Говорил с ним Твидов впервые. Личная аудиенция в опустевшем кабинете стала для Андрея Афанасьевича приятной неожиданностью, однако он, зная порядки, насторожился. Если бы его хотели поощрить или наказать – это сделали бы непосредственно на совещании. Министр вообще слушал его вполуха, не задавал вопросов, не хвалил и не ругал, чему Твидов был весьма рад.
Когда все встали на выход, Андрея Афанасьевича попросили задержаться. Твидов заметил, что министр отнюдь не выглядит агрессивным, скорее – растерянным.
– Я к вам, Андрей Афанасьевич, по деликатному вопросу, – прищурившись, министр принялся разглядывать Твидова, точно пытаясь решить, можно ли ему доверять.
– Всегда рад услужить! – быстро ответил Андрей Афанасьевич.
– Услуживать нам не нужно, а вот послужить – придётся, – ответил министр, передавая конверт. – Вот распоряжение. Нам надобно изыскать людей, – пояснил он.
Тон его не терпел возражений.
– Позвольте взглянуть?
Твидов осторожно вскрыл конверт. Внутри оказался
– Хм, это ведь из другого министерства. Оборонного, – перечитав бумагу два раза, растерянно произнёс Андрей Афанасьевич.
– Не имеет значения, – отрезал министр.
Он холодно смотрел на Твидова.
– Значит, с меня, так сказать, нужен человек? – спросил Андрей Афанасьевич, стараясь через силу улыбаться.
Министр кивнул.
– Всего один?
– С вас – один.
Твидов понял, что с ним ведут хитрую игру, которая в будущем может выйти ему боком. «Сукин кот! Ты осенью после выборов уйдёшь на другую должность, а мне тут ещё работать!» – думал он.
– Позвольте, но как же я всё это оформлю? – Андрей Афанасьевич кашлянул. – Это же человек. Живая душа! Прямо на вас его и оформлять? – спросил он.
– Нет-нет! – замахал большими белыми ладонями министр, словно стараясь отогнать назойливую муху. Его молодое розовое лицо на мгновение скривилось. – На меня ничего писать не нужно. Там есть исходящие данные, – сказал он раздражённо и ещё раз лениво взмахнул пальцами.
– На министерство обороны? – уточнил Твидов.
– Вот туда и напишите. Напишите, что вас просят, – рекомендацию. Изыщите человека, – улыбнулся министр, обрадовавшись, что его поняли, и добавил: – Не тяните. Прямо завтра и присылайте!
– А с бумагой этой что делать? – Андрей Афанасьевич взглянул на переданный конверт – на нём не значился получатель, – только отправитель с адресом министерства обороны.
– Сами решайте. Мне она не нужна, – сказал министр. – Пускай прямо вот сюда и приходит, – он передал Твидову маленький бумажный квадратик, на котором чья-то чужая рука небрежно набросала адрес секретного объекта.
Возвращаясь в управление, Твидов всю дорогу думал о том, что прочитал в распоряжении. В нём говорилось о таинственном проекте. Никакой конкретики о его целях и сути. Лишь подчёркивалось жирным шрифтом, что человека нужно изыскать безотлагательно, в кратчайшие сроки. Человека этого даже никак не называли – ни добровольцем, ни пионером, ни подопытным. Просто им был нужен человек.
Сверху на конверте и на самой бумаге проставили гриф «совершенно секретно». Ещё Андрей Афанасьевич подумал, что министр, передавая документ, не сказал ничего подписать.
Также в распоряжении говорилось, что данный проект приведёт к «вероятному летальному исходу». И больше никаких подробностей.
Сама формулировка «вероятный летальный исход», размышлял он, звучала крайне странно.
Твидов вдруг подумал о морально-этической стороне вопроса. Хотя подобные терзания, как считал он ещё утром, были им давным-давно забыты, Андрей Афанасьевич почувствовал нерешительность. Одно дело – выдавать желаемое за действительное и подгонять цифры под нужные показатели прогнозов и бюджетов, другое – распоряжаться чьей-то жизнью.