Необычайные каникулы Мишеля
Шрифт:
«Эх... шишка, наверно, будет...— подумал он с досадой.— И все из-за Мари-Франс...»
Осторожно шагая со ступеньки на ступеньку, боясь, как бы не скрипнули старые доски, он в конце концов ощутил под ногами надежный каменный пол кухни.
Потом он постоял перед застекленной дверью, положив руку на ключ и не решаясь его повернуть. Ему казалось, стук его сердца отдается в тишине так же гулко, как тиканье больших фламандских часов, висящих на стене. Собравшись наконец с духом, он открыл дверь и, оставив ее приоткрытой, выскользнул наружу.
Ноги его были словно
«Черт возьми, Мари-Франс просто решила меня разыграть!..»— подумал он.
Он поднял голову, ожидая увидеть в окне силуэт сестры, радующейся, должно быть, тому, как он сел в лужу... Но окно было непроницаемо темным, за стеклами ничего не было видно. Над Ивом распростерлось чистое ночное небо, на котором сверкали яркие звезды.
Он сделал вторую попытку, но пальцы его наткнулись на край вымощенной дорожки, идущей вдоль построек. Совершенно ошеломленный, Ив даже забыл про свой страх! Он обвел взглядом двор, испещренный подозрительными тенями... и вдруг ощутил на спине холодную дрожь.
Легкий прерывистый скрип, показавшийся в тишине очень громким, прозвучал так внезапно, что на какую-то долю секунды у мальчика создалось ощущение, будто кто-то схватил его за плечо. Ноги его задрожали и стали как ватные...
Еще страшней ему стало, когда он обнаружил источник скрипа: в нескольких метрах от него появилась и стала увеличиваться черная щель... Ворота конюшни медленно открывались.
Мысли панически закружились у него в голове... В конюшне никого не могло быть! Дядя Франсуа каждый вечер обходил все постройки, проверяя, заперты ли ворота и двери. Воздух был неподвижен; значит, и ветер не мог открыть створку ворот...
Размышления эти длились не больше одной-двух секунд... Говорят, страх —плохой советчик; но в иных случаях он становится мощным стимулом к действию. Ив не стал ждать, пока таинственный незнакомец, который, конечно же, находится в конюшне... вне всяких сомнений, подстерегая его... пока этот кто-то появится перед ним.
Не помня себя от страха, Ив бросился наутек, вбежал в кухню, закрыл дверь, запер ее на засов и повернул ключ на два оборота.
Только теперь, оказавшись в безопасности, под защитой стен, он почувствовал, как по лбу его катится пот; внезапно ему стало очень жарко. Он подождал, пока бьющая его нервная дрожь немного уймется, и затем двинулся к лестнице, чтобы подняться в комнату, где, должно быть, его с нетерпением ждала Мари-Франс.
Ну что?— прошептала девочка, когда дверь за ним закрылась.— Принес?
Иву пришлось сделать глубокий вздох, прежде чем он сумел членораздельно выговорить:
Нет... Ее там нету!
Теперь Мари-Франс лишилась
Ты искал за бочкой?— спросила она тоном, в котором довольно ясно сквозило сомнение.
Конечно!—воскликнул он с жаром.— Я даже стукнулся об нее. Вот, шишку себе набил,— добавил он сердито.
Как это?.. Неужели ты ее не заметил... при таком ярком свете луны?..
Не-ет! Я... торопился очень.
Ты хорошо пошарил за бочкой?
—Д-да! Даже два раза, если хочешь знать!.. По голосу брата Мари-Франс поняла, что он говорит правду. Она немного подумала, потом заключила:
Выходит, ее кто-то взял!
Именно!— с готовностью подтвердил мальчик, желая показать, что его поход был не просто прогулкой, как могло показаться сестре, а опасным мероприятием.— Тут дело нечисто!..
Мари-Франс посмотрела на него с таким интересом, что он сразу забыл о подозрениях, которые сквозили в ее репликах минутой раньше. Решив еще больше возбудить ее любопытство, Ив молчал, ожидая, пока она, не выдержав, начнет его расспрашивать. Но девочка спохватилась и сделала вид, что не обратила внимания на это «нечисто».
В общем-то можно узнать, кто мог взять коробку. Мишель, Даниель, дядя, тетя, Медар и Фанни — больше тут и нет никого... Разве что...
Что — разве что?— повторил, округлив глаза, Ив, который всегда легко попадал в ловушки, расставляемые сестрой.
Разве что... это ты взял коробку, чтобы надо мной подшутить и самому посмотреть, что в ней находится.
Несчастный Ив, ошеломленный таким возмутительным предположением, не нашел, что сказать, и лишь шумно сопел, глядя на Мари-Франс.
А она, довольная тем, что в корне подавила наметившееся было превосходство брата, снизошла до того, что спросила:
Ты говорил, там... что-то нечисто?
Мальчик, всего лишь самую капельку преувеличивая, поведал ей про открывшиеся ворота, про скрип петель и про свое ощущение, что в темноте его кто-то подкарауливает.
Но сестра опять остудила его пыл.
Знаешь, кто это был? Медар. Его каморка ведь находится там же, в конюшне. Так что это он открыл дверь.
Ив вынужден был признать, что это — вполне правдоподобное объяснение. Чтобы скрыть свое огорчение, он зевнул и молча стал раздеваться. У него была и другая причина поступить таким образом. Объяснив себе и ему, почему открылась дверь конюшни, сестра, наверно, потребует, чтобы он спустился во двор еще раз: надо же было удостовериться, что коробка, которую она там спрятала днем, в самом деле исчезла.
Мари-Франс все еще стояла у окна, прислонясь лбом к стеклу, и размышляла. Слабый ветерок шелестел листвой. Потом ветер, видимо, подул сильнее: внизу хлопнула какая-то дверь. Мари-Франс вздрогнула и вскрикнула приглушенно:
— Иди сюда!.. Быстрей!.. Ив!
Подскочив к окну, мальчик успел заметить, как в пустом пространстве в глубине двора пронеслась и исчезла какая-то тень... Это был силуэт мужчины; в холодном свете луны развевались его Длинные седые волосы.
Ты... ты видел?— пробормотала, невероятно взволнованная, Мари-Франс.