Необычная гувернантка
Шрифт:
Беатрис раскинула руки на постели и слегка качнула бедрами навстречу Девлену. Ощущение показалось ей интересным. И не просто интересным – необыкновенным, пронзительным.
– По-моему, тебе начинает нравиться, – улыбнулся Девлен.
– Разве не этого ты хотел?
– Мы должны вести себя мягко, сдержанно. Ты ведь почти девственница.
– Единорог, – хихикнула Беатрис.
– Вот дьявол!
Улыбка Беатрис стала шире.
– Теперь всегда будет так?
– А что ты чувствуешь?
– Тяжесть, – задумчиво проговорила Беатрис. – Нет,
– Хочешь, я расскажу тебе, что чувствую? – Беатрис кивнула и с любопытством уставилась на него. – Чертовски сильное желание. Оно жжет меня все сильней и сильней. И единственный способ утолить эту жажду – проникнуть в тебя. Моя плоть становится твердой до боли, а каждое твое движение или вздох делают ее еще тверже. Мне хочется погрузиться в твое тело так глубоко, чтобы ты навсегда запомнила это ощущение.
– О!
– Вот именно. О!
Девлен немного отстранился, и Беатрис хрипло застонала.
– У тебя очень красивая грудь.
Беатрис совершенно не хотелось разговаривать. Она снова притянула к себе голову Девлена и подставила губы для поцелуя.
– Не терпится? – улыбнулся Девлен.
– Поцелуй меня.
– Милая Беатрис, ты настоящий деспот.
Но Беатрис было решительно все равно, как называет ее Девлен. Она сжала бедра и вдруг услышала его ответный стон. Когда Девлен наклонился, чтобы снова ее поцеловать, на губах ее уже играла улыбка.
Пальцы Девлена скользнули по ее бедру, нашли лоно, и Беатрис захлестнула волна невероятного блаженства.
Если раньше слова «любовь», «любить» не вызывали отклика в ее душе, оставаясь всего лишь словами, то теперь они вдруг наполнились смыслом и яркими образами: улыбкой Девлена, выражением его глаз, движениями тела, да еще с таким яростным натиском и стремительными выпадами. Столкновение их тел, резкие толчки бедер, упругая кожа под ее пальцами – все это и было «любовью».
Девлен наклонил голову и шепнул на ухо Беатрис:
– Ты такая тугая там, внутри, такая горячая. – Каждое слово, каждое движение пальцев Девлена отзывались новой волной блаженства. – Воспари для меня, Беатрис. Лети, – выдохнул Девлен. И Беатрис почувствовала, как тело становится невесомым и возносится ввысь, а по коже разливается жар, словно она коснулась солнца.
В следующий миг Девлен хрипло застонал, все его тело охватила дрожь, и Беатрис крепко прижалась к нему, обвив руками его шею.
– Что значит уехал?
– Я слышала, – призналась Мэри, – что они вчера покинули замок. Оба. Мистер Девлен и гувернантка. И мальчик с ними, конечно.
– Какой несносный ребенок. От него вечно одни неприятности. Мальчишка не стоит и десятой доли тех забот, которыми его окружают.
– Мистер Гордон в ярости, мадам. Он рвет и мечет, хватает все, что попадается под руку, и швыряет об стену. Грозится пуститься за ними в погоню.
– Правда?
Мэри поднесла Ровене чашку с чаем
Иногда верная камеристка начинала хлопотать, как заботливая пчела и становилась такой же надоедливой.
– Уймись, Мэри, – осадила ее Ровена. – Служанка повиновалась. – Так Камерон собирается отправиться за ними следом?
Ровена не разговаривала с мужем с того ужасного дня, когда он прогнал ее из своей комнаты. Да она и не желала говорить с ним. Гордость – единственное, что у нее еще оставалось.
– Он мне не докладывал, мадам.
– Гастон, наверное, знает.
– Гастон даже если и знает, никогда не скажет, мадам.
– Это верно. Не перестаю удивляться, как Камерону удается внушать подобную преданность. – Мэри обиженно отвернулась. – Я же не говорю, что ты недостаточно предана мне, Мэри, но на фанатичное преклонение ты не способна.
– Не понимаю, о чем это вы, мадам.
– Не важно, – вздохнула Ровена и зябко потерла руки. – От окна тянет холодом.
Мэри поспешно задернула шторы, погрузив комнату в полумрак. Потом зажгла свечу, и спальню Ровены озарил тусклый свет.
– В замке так холодно, мадам, – пожаловалась служанка.
Ровена не ответила, она была погружена в свои мысли. Следовало возвращаться в Лондон. По крайней мере, там она сможет притворяться, что живет самой обыкновенной жизнью. Если Камерон не желает разговаривать с ней, в Лондоне легко найти себе иное развлечение – пойти, например, в театр или в гости. Если муж гонит ее из своей спальни, возможно, стоит утешиться в объятиях другого мужчины.
«Какая глупость! Разве кто-нибудь может сравниться с Камероном?»
– Я ненавижу этого ребенка.
Мэри в ужасе всплеснула руками.
– Мадам, вы плачете.
Ровена вытерла рукой глаза.
– В самом деле? Как странно. – Миссис Гордон встала, повернулась к туалетному столику, и Мэри, как всегда, тут же принялась суетиться вокруг нее. – Пожалуй, я бы хотела сегодня надеть зеленое платье, Мэри.
Ровена купила это платье в Лондоне, надеясь понравиться Камерону, но еще ни разу его не надевала. К платью требовался особый корсет. Оно облегало тело как вторая кожа. Ровена горько усмехнулась, глядя на себя в зеркало, довольная, что неплохо выглядит в роли хозяйки замка. Ей предстояло играть эту роль, пока Роберт не вырастет и не женится.
«Проклятый мальчишка!»
Она не хотела ничего слышать о Роберте, не хотела заботиться о нем и даже вспоминать без особой необходимости. Каждый раз при виде этого ребенка она думала об ужасной трагедии, обрекшей Камерона на неподвижность.
Ровена уронила голову на руки и принялась шептать слова молитвы, надеясь вымолить у Господа прощение. Она слишком хорошо знала, что Камерон никогда ее не простит.
Глава 25
– Девлен! – В дверь дважды постучали, и послышался новый громкий крик Роберта. – Девлен!