Необыкновенное обыкновенное чудо. О любви
Шрифт:
– Но что-то же понравилось?
– Про бейсбольную рукавицу, которая была изрисована стихами.
– Да, классный флешбэк про рукавицу брата. Вся тоска и грусть, что брата рядом нет. Ты знаешь, я как-то засиделся в Центральном парке, наблюдал за мальчишками, которые гоняли мяч. Стало темнеть, они почти не видели мяч, но продолжали игру. И тут я понял, что очень соскучился по тебе.
– Па-ап, опять момент из книги. Ты что, меня проверяешь, читала я или нет?
– Ага, – улыбнулся отец и прижал к себе дочь, ероша ей волосы.
Она тряхнула головой, прическа
– Папа, неужели ты свои сценарии надергал из книг своего Писателя?
– Не все, конечно, но бывает под настроение, – усмехнулся отец.
– А можешь мне сейчас придумать? И чтобы не по-детски взрослую историю. Пусть она будет чрезвычайно трогательная и слегка мерзостная. Ты же, пап, имеешь достаточное представление о мерзости?
Отец был в восторге от точности цитирования.
– О да! Я приложу все усилия. А про кого рассказ будет?
– Про какого-нибудь пассажира и… – она тянула «и», приподняв голову в поисках второго персонажа: – …и вон ту девушку в смешных очках, которая открывает магазин.
– Которая крутит рукоятку жалюзи? – уточнил отец, хотя ошибиться было невозможно: в этой части терминала магазин был один.
Но дочь не ответила, она вдруг вскочила и воскликнула:
– Ой, какой классный!
По залу ожидания шел человек в униформе. А впереди него на поводке бежала небольшая собака со свисающими ушами, тоже в униформе – маркированной шлейке. Она деловито обнюхивала ковролин и ножки кресел, иногда вытягивала свой длинный нос к их подлокотникам. Когда пара приблизилась, отцу с дочерью удалось прочесть надпись на их шевронах: «Служба безопасности».
– Доброе утро, офицер! – обратился отец к сотруднику аэропорта.
– Доброе утро, – приветливо ответил тот и остановился.
Дочь протянула было руку, но задержала ее на весу и спросила:
– Можно?
– Вообще-то нет, но пока никто не видит, можно, – ответил офицер, понарошку прикрыв ладонью глаза.
Наблюдая, как дочь гладит волнистую шерсть собаки, отец сказал офицеру:
– У вашей собаки такие умные и добрые глаза. Я всегда думал, что служебными могут быть только серьезные овчарки.
– Не только, у нас работают разные породы. Лабрадоры, к примеру.
– А это что за порода?
– Кокер-спаниель. У них великолепный нюх и острое зрение. Они небольшие, легко могут пробираться под сиденья, в узкие проемы и все такое. Ну и совсем не пугают пассажиров, наоборот, располагают к себе.
И в подтверждение своих слов офицер кивнул на девочку, которая теребила собачьи уши. Обладательница этих длинных висячих шелковистых ушей терпеливо сидела на месте, позволяя играть с собой, словно это тоже входило в ее служебные обязанности.
– Как я хочу собаку! – заявила дочь отцу, глядя, как офицер с собакой удаляются. – А мама не разрешает.
– Понятно, – беспомощно вздохнул отец.
– Да ну эту продавщицу, хочу историю про собаку! – заявила дочь.
– О-о! – простонал отец. – Не уверен, что у Писателя были
– Я немного посплю, а ты пока сочиняй, – предложила дочь, снова улеглась, положила голову на колени отцу и закрыла глаза.
Стараясь не задевать дочь, отец достал телефон и принялся искать в текстах Писателя, которые у него всегда хранились в «читалке», упоминания собак. И – надо же! – сразу же обнаружил. К тому же не просто собаки, а именно – спаниеля.
И вот такую историю он рассказал дочери, пока они долго-долго летели через Атлантику.
Она еще в первый раз, когда он зашел в ее книжный магазин, поняла, что он ей симпатичен, потому что не похож на других. Он улыбнулся в ответ на ее дежурное «Доброе утро!». Она только-только открыла магазин, подняв и закрепив металлические роль-ставни, отделявшие торговую площадь от перехода из терминала в терминал. Он был первым посетителем в то утро.
В это время в транзитной зоне бродят весенними мухами недоспавшие, спросонья или вовсе не смыкавшие всю ночь глаз пассажиры прибывающих восточноевропейских рейсов. У них слишком большой интервал между стыковками, чтобы спешить, но в то же время недостаточно долгий, чтобы устроиться где-нибудь в зале ожидания подремать. Вот они и бродят по аэропорту, моргая покрасневшими глазами, бесцельно заглядывая то в сувенирный, то в книжный, изредка решаясь забрести в один из бутиков, а чаще всего пропадая в супермаркете беспошлинной торговли.
Так вот, если кто из таких и оказывался среди прилавков с книгами и слышал бодрое приветствие молоденькой продавщицы в очках с ярко-красными дужками, то устало выдыхал что-то в ответ, даже не обратив внимания на ее оригинальную оправу.
Этот же мужчина посмотрел в глаза и улыбнулся. Не из вежливости, а от души. В первый раз она еще могла подумать о том, что ей показалось, но ровно через неделю в то же время он стоял на пороге, терпеливо дожидаясь, пока она включит освещение, заправит рулон бумаги в кассу и выполнит все остальные действия для открытия торговой точки. Она знала, что он смотрит на нее, но, только лишь завершив все, подняла голову и поприветствовала его. Он ответил, широко улыбнувшись, и прошел внутрь, везя за собой аккуратный чемоданчик на колесиках, ловко лавируя с ним между стойками с выложенным товаром. Почему-то его чемоданчик смахивал на собаку на коротком поводке.
Он прилетал по понедельникам и улетал через два или три часа одним из трансатлантических рейсов. Если бы он приобрел книгу или хотя бы какой-нибудь переходник для розетки, она бы точно узнала пункт назначения по предъявленному посадочному талону. Он неторопливо, но не особо задерживаясь, просматривал обложки и корешки книг. Выбор в аэровокзальном магазинчике был всегда небогат, ассортимент менялся не так часто, как он летал, так что ему достаточно было нескольких минут, чтобы обойти все полки. Когда же он попадал на новое издание, то брал книгу в руки, начинал изучать аннотацию на обложке, потом раскрывал на случайной странице и читал отрывок, будто смаковал текст.