Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
Шрифт:
Положение спасло вмешательство лейтенанта, который наконец-то вышел из ступора, вызванного присутствием Риты, и успокоил своих подчиненных, предложив им уехать и пообещав, что сам разберется с этим удивительным делом. Все еще что-то бормоча про себя, обиженные полицейские сели в свою машину и уехали, а лейтенант, усевшись за стол, продолжил смотреть на Риту и внимательно выслушивать ее инструкции по воспитанию годовалых детей и только что разве не записывал.
Инструктаж продлился около часа, недаром Рита была отличницей и гордостью факультета дошкольного воспитания Херсонского пединститута. Но самое удивительное произошло, когда Рита, наконец, закончила лекцию. Ленечкина мать, встала из-за стола, бережно
— Спасибо тебе, — растроганно сказала она. — Ты просто открыла нам глаза. Мы же могли загубить своего ребенка.
Потом она шепотом посовещалась с мужем и затем, смущаясь предложила Рите поработать у них няней Роника все оставшееся до начала занятий время, пообещав платить ей двойную плату по сравнению с общепринятой.
— Ой, здорово, — обрадовалась Рита, услышав это, — я же смогу не расставаться с Ленечкой. Как хорошо! Знаете я к нему так привыкла за это время, так полюбила, его же просто нельзя не полюбить, он такой чудесный малыш.
И она даже всхлипнула от переполнявших ее чувств, совершенно, кстати, забыв, при каких странных обстоятельствах, она с Ленечкой познакомилась.
Ну какая же мать устоит, когда так говорят о ее ребенке. Ленечкина мама, которую, кстати, звали Мирьям, как она сообщила Рите, тоже не удержалась и всхлипнула от радости, что во-первых, у нее оказывается такой необыкновенный ребенок, а во-вторых, что нашла такую прекрасную няню, которая не только один из самых лучших специалистов, но еще и так любит его.
— Давайте сейчас поедем к нам и я покажу вам, где мы живем, — с энтузиазмом предложила она Рите, снова на радостях обняв и поцеловав ее.
Расслабившаяся от успеха и потерявшая бдительность Рита, чуть было не ляпнула, что она и так знает, где они живут, но в последний момент спохватилась и прикусила язык. Она собрала Ленечкины игрушки и свои вещи, выключила уже пустой холодильник и с сожалением посмотрев в последний раз на маленькую квартирку, где они с Ленечкой так хорошо прожили эту неделю, закрыла дверь и пошла вслед за всеми. Родственник, о котором все забыли, уже, оказывается, успел незаметно исчезнуть сразу вслед за полицейскими, но оставался еще молодой лейтенант, о котором тоже все забыли, но который поплелся за ними, требуя, чтобы его тоже взяли с собой.
— Не надо с нами ехать, вы нам не нужны, — запротестовала Мирьям, — мы прекращаем это дело и забираем свое заявление. Вы свободны.
Рита посмотрела на обескураженного парня, и ей стало его жалко.
— Да пусть поедет с нами, у него же машину забрали, — попросила она.
Парень благодарно улыбнулся ей, и у Риты дрогнуло сердце. Это была улыбка того парня из Варшавы, который проверял их чемоданы возле самолета. Нет, парень был, конечно, не тот, но улыбка была такая же хорошая, и Рита повторила — Пусть поедет с нами, ему ведь по работе надо. Может, я действительно что-нибудь вспомню еще.
Мирьям махнула рукой в знак согласия, и лейтенант поехал с ними.
В доме Риту сразу же посадили за стол и угостили, как и принято во всех израильских домах, кофе и угой, так на иврите назывался пирог. Не очень охотно, правда, но предложили угощение и лейтенанту, который, опять-таки покраснев, гордо от него отказался, пробормотав что-то вроде того, что он при исполнении. Потом Рита покормила и уложила спать ребенка, а Мирьям внимательно наблюдала за этой процедурой и как показалось Рите, даже что-то потихоньку записывала, в то время как ее муж, у которого, видно, был не такой крутой характер, как у жены, пытался проявить гостеприимство по отношению к лейтенанту, заводя с ним разговоры на всякие мужские темы, но тот в основном отмалчивался. Потом, когда Ленечка уснул, Рита еще раз перечислила родителям Ленечки их обязанности, а затем попрощалась
На улице лейтенант повел себя как-то странно. Вместо того, чтобы начать допрос с пристрастием, он вдруг смущаясь сообщил Рите, что его зовут Игаль. То есть в детстве, когда они жили в Одессе, его звали Игорь. Но потом родители поменяли ему имя на ивритское, хотя дома продолжают называть его Игорь, тем более, что между собой они все говорят по-русски. А его бабушка и дедушка так и не выучили иврит и так и не привыкли к местным и у него дома все мечтают, чтобы он познакомился с русской девочкой. То есть, не совсем с русской, а просто с приехавшей из России. Или еще лучше с Украины. А ведь Рита жила рядом с Одессой.
— Ну, конечно, — тоже обрадовалась, что встретила земляка Рита. — Мы же часто ездили к вам в Одессу на толчок.
И они пустились в воспоминания об Одессе, Черном море и Днепре, а потом перешли к обсуждению обычной олимовской темы, трудностям абсорбции и через несколько минут он перестал быть для Риты полицейским и ее врагом, а стал просто симпатичным молодым парнем, кстати, не спускавшим с нее восхищенных глаз. Рита даже обрадовалась, что успела с утра подкраситься, в ожидании полиции. Конечно, она знала, что ее могут посчитать преступницей и даже арестовать, но это все равно был не повод, чтобы представать перед незнакомыми мужчинами без макияжа, и вот, пожалуйста, все получилось очень удачно. Когда они подошли к остановке автобуса, Игаль как раз рассказывал о том, как они уезжали из Одессы, а потом то же самое стала рассказывать о себе Рита, и они как-то очень естественно прошли мимо не останавливаясь, а потом также рассеянно миновали еще семь или восемь остановок и опомнились только внизу на Адаре. Там Рита с сожалением сказала, что живет все-таки не в Хайфе, поэтому ей придется сейчас сесть в автобус и поехать домой. Больше всего она боялась в этот момент, что он не станет возражать, а просто попрощается и уйдет. Он и действительно возражать не стал, а просто сел в автобус вместе с ней, предварительно, правда, спросив, не против ли она. Рита, конечно же, была не против. За это время она успела влюбиться в Игаля по самые уши и больше всего боялась ему разонравиться, хотя и видела, что в ближайшее время ей это, по-видимому, не грозит и была счастлива.
Только когда они уже подходили к ее двору, где на скамейке совершенно некстати восседали Белла с Пашкой, Рита спохватилась, что Игаль в форме и соседи могут подумать, что ее задержала полиция.
Когда она со смехом сказала ему об этом, он очень серьезно возразил ей, что, если полицейский идет рядом с женщиной, это совсем не обязательно, что он ее арестовал. У полицейских тоже может быть личная жизнь и знакомые девушки.
— Ну хорошо, — легкомысленно сказала Рита, — я могу наврать Белле, что ты родственник моих хозяев, ну, в смысле, людей, у которых я нянчу ребенка.
Он опять очень серьезно задумался, а Рита только вздохнула. Она уже поняла, что Игаль точная копия ее дорого братца Юры, точно такой же серьезный и правильный и считающий своим долгом обязательно обдумывать последствия своих даже самых мелких поступков. Но пока он думал, честно ли будет так сказать, Белла повернула голову, увидела их и тут же устремилась к ним навстречу. Когда неделю назад Рита шла по объявлению к Вовке, она предупредила Беллу, что будет там жить и потом несколько раз звонила ей, чтобы та не волновалась. Но, конечно же, Белла все равно беспокоилась, так как считала себя ответственной перед Юрой, который уезжая, поручил ей присматривать за сестрой.