Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Ростокин Виктор

Изгнание

Провожают из ЕланиВласти бедного поэта:Вот тебе, мол, кони-сани,По пороше свежей раньюТы катись по белу свету!А назад не будет хода —Мы следы твои сничтожим,Мы тебя не вспомним сродуИ всему внушим народу,Что бездарен ты, ничтожен.Мы на площади центральнойКазнь устроим твоим книгам.Не морально-виртуально,А,

сказать, с прикидом дальним —Дабы ты визжал и сигал…Мы костер устроим жаркий,Выльем полведра бензина —В тризне этакой не жалко!Ворошить начнем мы палкой,Колотить огонь дубинойИ кружиться хороводом,Упокойный петь стихарик:«Этот тип нам неугоден,Обзывал он нас: уроды,Дуроломы, хамы, хари!Много нам попортил крови,Он мешал нам хапать, грабить,Жить в России нашей новой,Маскируясь божьим словом,Тех времен не помнить грабли!Мы ведь кто? Мы – демократы,Мы свободу любим действий,Презираем избы… латки…Мы в стальных жилетах-латах,С нами шутки плохи, дескать!Деньги, что наворовали,Магазины и хоромы,Земли, лес, озера, дали —Все, что мы к рукам прибрали…«Нет приема против лома!» —Так внушал пиит несчастный,Баламутил и ершился,Попадало ему частоОт локального начальства,Но не внял… И – снова бился!А сегодня провожаем,Изгоняем (опыт в деле!),В сани мы его сажаем,От души ему желаемОколеть в степной метели!»

«Привыкаю к одиночеству…»

Привыкаю к одиночеству,К дням безликим… многоточиям,Неуклюжести, неточностямИ к словесным повторениямВ неживом стихотворении,Без намеков вдохновения.И уже ничто не кажется,Развязалось — не завяжется,Упокоятся, улягутсяРуки, как сушняк-дроваДля небесного костра.Навоняет поп сперваЧадом кислым и полынным,Бас отрыгнет: «Ты отныне —Присно во безбрежье синем,Не вертайся… не страшись,Сделалась иною жизньТам, где высь и только высь!».Разве? Разве? Ну тогдаЭто вовсе не беда,Порастрачены года.Я потешно спотыкаюсь,Перед Господом не каюсь,Сам с собою попрощаюсь.

«Момент ловлю для ломовой работы…»

Момент

ловлю для ломовой работы,Когда болячки дремлюще-тихи,Я достаю помятые блокноты,Пишу в уединении стихи,Забившись в полутемный угол домаИль где-нибудь под веткой навесной,За горбылем, за ржавой кучей лома,В душе с заветной думою одной.Я тороплюсь с горячечным азартом,То там то сям строку ввергая в сбой.Когда не в масть вдруг выпадает карта,То ты в игре рисковой не герой.Я сознаю просчетов недочеты,За них мне обеспечен нагоняй.Тем временем всех отсылаю к черту,А для себя жe не взыскуя рай.Ан краешком нет-нет мое сознаньеКоснется словно воровским ножом:Взъярятся язвы на ногах, в гортаниЖелчь обожжет всплеснувшимся огнем.Я сочиняю. И совсем при этомНадежды не питаю на успех,На лавры первоклассного поэта.Была бы даже мысль – постыдный грех!Вот и сегодня снизошло, от Бога,Ему благодарения я шлю.Как знать, вблизи родимого порогаПоследнюю я песню сотворю?

«Наверно, я серьезно болен…»

Наверно, я серьезно боленИ в психбольницу мне пора,И там я буду бегать голыйВ колодце мрачного двора.И на короткой передышке,Не замечая ничего,Содрав с забора, грызть ледышкуИ бормотать: «Мне далеко…Я должен много километровПреодолеть, пока живой.Померяюсь я силой с ветром,Ударюсь в небо головой…»Я верю, что на крайней точке,На пике, как сойти с ума,Присяду я на бугорочке —Покоится здесь мать моя.Она придет, незримо явится,Как в давний детства трудный год,Промолвит ласково: «Уладится.И боль твоя на нет сойдет».И я забудусь сном отрадным,Я долго-долго буду спать,И, как тогда, мать будет рядомИ нежные слова шептать.

Скучное

Однажды начинаешь замечатьНеведомую для тебя девчушку.То исподволь мелькнет перед глазами,А то пройдет близехонько, при этомТы даже не услышишь и дыханья,Не говоря о взгляде мимолетном.Да, собственно, и суть совсем не в том,Какое дело до меня примерно, —Обычный обыватель уж в летах,Хоть и поэт российского масштаба?Ведь я ее приметил, не онаПриметила меня! Но что пустое

Конец ознакомительного фрагмента.