Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Ростокин Виктор

«Мне дуроломною женой…»

Мне дуроломною женой(Она не зрит Христа!)Запрещено самим собойЖить – вот тебе чертаПроведена, как бы разлом,Как пропасть – нету дна!Я гляну вниз – бурлит содом,Стенает сатана.Не сделать шага одного…Господь меня забыл,Ведь он же слишком высоко,И я ему не мил.Я злобой дома окружен.Беспомощен. Я раб.Из сердца рвется хриплый стонИ телом хил и слаб.Мое лицо, мои глазаСжигает слез поток.Кричу:

«Ударь с небес, гроза,Умру, как тот цветок,Что в бездорожии холмовБез имени блуждал,А нежность хрупких лепестковЗлой ветер оборвал».

Без притязаний

1

He по своей ли мы охотеУходим (власть небес права?!)И неожиданно и кротко,Как перед стужею трава.Нам оглянуться б на прощаньеБез притязаний и молитв,Но манит тайное свиданьеИ что болело – не болит.Уже пространство все в алмазахИ звуки трепетно-яснейИ не для слуха, не для глаза…А Глас с высот: «Иди скорей!»

2

Жизнь кончается не в срок.Да, еще б пожил на свете.Заметает пылью ветерСлед мой и родной порог.И о том, что здесь я жил,Трогал звучную щеколду,Пел порой, порой тужил,Кто-то тыкал пальцем в морду.Все сотрется в краткий срокИли в долгий — то не важно.Был ведь низенький порогИ одной судьбы поклажа.

«Прозрачность жизни и земли…»

Прозрачность жизни и землиКуда-то в сторону уходит,Где каменно сомкнулись годыМои… а может, не мои.Неведомая страсть грядет,И мир захватит чужеродно,И лишь сочувственно природаМой след нечеткий уберет.Накроет тенью горевой,Слезинку с листика обронит,Ничем уж больше не затронетПод новой вспыхнувшей звездой.

«Осел туман и не уходит…»

Осел туман и не уходит,Как будто страждущий палач,На мысли мрачные наводитОрущий невидимый грач,То над моею головою,То за спиной, то впередиС таинственной своей бедою —Позыв коварный в ней: иди!И я иду, не ощущаяЗемли, плывущей подо мной,Не находя родного края —В разладе он с моей судьбой.А я со временем в разладе.Оцепененье леденит.И жизни скудную отрадуОтрава рока полонит.Мне не обидно и не больно,Хоть птице черной не с родни.Толкаюсь одиноко в полеВ закатные глухие дни.

«Что ты, что ты…»

Что ты, что ты, лист сухой,От меня бежишь?Я тебе ведь не чужой,Я ведь тоже не живой…Почему молчишь?Что-нибудь прошелестиХрупким языком,Как жилося на РусиС летним ветерком.Я потом скажу, родной,Что гроза

и гром…В яму с мутною водойВместе упадем.

«Меня супруга балует…»

Меня супруга балует —«По-э-э-т! – она оретИ сучковатой палкойПо темени вдруг бьетПрилежно, без одышки. —Дурь изгоню с мозгов!А книжки – на поджижки,Для отсыревших дров!».И потому что «баловень»,За этот вот стишок«Мине» насунет бабаНа голову горшок!

«Нету в том ничьей вины…»

Нету в том ничьей вины,Что кому-то неугоден.Набираюсь тишиныИ созвучий первородных.Окропленная росой,На обочину не сбиласьЖизнь моя, хоть под пятойУ судьбы подранком билась.И полынь, и суховей,И неласковая замять —Все, как хлеб, душе моей,Хлеб, в котором терпка замесь.Я им дорожу, словаНа признание не трачу.Одобрительно траваМне кивает на удачу.В этой скудной стороне,Вдалеке от стен высокихЯ по собственной винеСобираю строчек соты.

«Как узник в тесной камере…»

Как узник в тесной камере,Топчусь в углу двора.Тут лебеда и камень,И влажная жара.И не беда, что тесноИ нет живых цветов,Удобное тут местоДля мыслей и стихов.И мой невзрачный уголВовек не привлечетК себе врага иль друга,Когда строка поет.

«Вот так и мне бы, как пчеле…»

Вот так и мне бы, как пчеле,Барахтаться в цветке, нектар вкушая,Не замечать, что кто-то наблюдает,Смежив морщинки мудро на челе.А это я, из мыслящих персон,До истины пытавшийся добраться,Хотя вполне ведь может в жизни статься:Нет истины, а есть словесный звон.Пчела, пчела… фантазии полет:Быть ею в лепестках, но ведь она же,Когда свой взяток хоботком возьмет,Единственным и верным курсом ляжетДомой, где тоже множество заботИ тоже надобно осилить с рвеньем,Дабы продолжить свой пчелиный род,Как суть неповторимого явленья.А мне – свой род, безумцев, забияк,Заблудшихся в чреватых измышленьях.…Цветок зовет пчелу не просто так —Для своего земного продолженья.

«Я святостью своей…»

Я святостью своейМир грешный раздражаю.Несу цветы с полей,Их под окном сажаю.Рублю дрова, топлюЯ бабушкин пригрубок.И над стихом корплю,И шевелятся губы.И с крыши снег гребу.Пью воду из колодца.Грач заселил трубу,Живет он рядом с солнцем,Мне иногда кричитИ ветку предлагает,Мол, в бабкиной печиПолено догорает!