Неодолимая страсть
Шрифт:
Неслышно выругавшись, Саймон плюхнулся на подушки и натянул на себя одеяло.
– Теперь ты собираешься спать? – спросила она.
– Да!
– Bonne nuit.
В ответ послышалось недовольное ворчание.
Глава 10
Монтойя больше не согревал ее, и от прикосновения к прохладным простыням по голой спине Амелии пробежала дрожь. Если бы она посмотрела вниз, то из-под повязки увидела бы часть комнаты и отблески огня, горевшего в камине.
В своем воображении она видела Монтойю довольно экзотическим мужчиной. Сильным, красивым и весьма суровым. Она всей душой желала облегчить его страдания и немного утешить. Ей хотелось слышать его смех и целовать ямочки на его щеках, которые она видела слишком редко.
Неожиданно перед ней возник образ Колина в ореоле всей своей торжествующей силы, совсем как прежде полного жизни. Амелия застыла от изумления.
– В чем дело? – тихо спросил Монтойя, по отсутствию звуков она поняла, что он уже разделся.
Глубоко вздохнув, Амелия вернулась в действительность. Возможно, следовало вспомнить свою первую любовь в тот момент, когда она пустилась в греховное путешествие, но уже не с ним, а с другим человеком. Разобраться в этом ей не хватало опыта.
– Мне без тебя холодно, – солгала она, протягивая к нему руки.
– Сейчас тебе будет жарко, – утешил Монтойя, и кровать прогнулась под тяжестью его тела, навалившегося на Амелию.
Она чувствовала его тепло и нежное прикосновение его губ. Он гладил ее тело, не пропуская ни одной складочки или изгиба.
– Мне страшно поверить, что это не сон, – шептал он. – Я боюсь, что открою глаза и увижу, что тебя нет.
Амелия положила руку на свой плоский живот, чуть выше пупка.
– Я чувствую тут какой-то трепет, – призналась она. Он взял ее руку и нежно пожал.
– Сейчас я буду там. Глубоко-глубоко внутри тебя. – Он погладил ее живот.
Он, казалось, щекотал ее, и она засмеялась. Она почувствовала, что, целуя ее, он тоже улыбается.
– Я люблю тебя.
У нее замерло сердце, когда его пальцы глубоко погрузились в нее. Огрубевшим пальцем он раздвинул ее бедра, но она инстинктивно снова сжала их.
Произнесенные шепотом слова поразили ее так сильно, что она, задыхаясь, отвернулась от графа. Она никогда не думала, что снова услышит эти слова из уст другого. Готовые пролиться слезы жгли ее глаза.
– Раздвинь ноги, – просил он, целуя ее шею. – Позволь, я доставлю тебе удовольствие.
Ее охватила дрожь, чувства и сердце были в смятении.
– Рейнальдо…
– Нет. – Он продолжал со страстью целовать ее. – Называй меня как угодно, только не этим именем. Любимый или дорогой…
– …возлюбленный…
– Да… – Он ласкал ее языком, вызывая стоны. – Раскройся, – настойчиво просил он. – Позволь увидеть тебя… дотронуться до
Не в силах отказать ему, умолявшему с такой страстью, Амелия раздвинула ноги и выгнулась от его прикосновения к нежной горячей плоти, просившей его ласки.
– О!
Поцелуи Монтойи становились все более страстными; он знал, как надо ласкать женщину. Его огрубелые пальцы ласкали ее в одном ритме с ласками языка.
Амелия таяла от наслаждения, но старалась заглушить все растущее возбуждение, извиваясь под графом и судорожно хватаясь за него. Мускулы его рук напрягались. И она острее ощущала всю эротичность его прикосновений.
Одним пальцем он проник в ее глубину, она открылась навстречу ему.
– Какая ты скользкая, – с благоговением выдохнул он. – С какой жадностью ты сжимаешь мой палец. – В доказательство он продвинулся чуть глубже. Амелия вскрикнула, когда ее мышцы сжали вторгшегося гостя.
– Бог мой, в тебе так тесно и горячо, – восхитился он. – Ты убьешь меня, когда я войду в тебя. – Амелия взяла в руку его плоть, не понимая, как он войдет в нее. Такой толстый и твердый. Ее девственное тело уже пылало от прикосновения пальца.
Монтойя застонал от невыносимой жажды удовлетворения.
– Ты уже готова, – сказал он. – Чувствуешь? – Он слегка надавил пальцем на набухший бугорок и погладил его. В ответ ее мышцы сжали его палец, осторожно проникавший внутрь все глубже.
Амелия жалобно застонала, когда палец с нарастающей быстротой стал то входить, то выходить из нее. Монтойя знал, как возбуждать женщину, и ее кожа покрылась потом, а груди пронзила боль. Умоляющие звуки вырывались из ее горла, и она старалась как можно ближе прижаться к графу.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал он, приблизив губы к ее уху. – Скажи мне, как доставить тебе удовольствие.
– Мои соски…
– Они прекрасны. Так соблазнительно возбуждены. Жаждут моих губ.
– Да! – Амелия выгнулась, бесстыдно предлагая себя.
– Скажи, любовь моя. – Он уже дотронулся до девственной плевы. – Скажи, чего ты хочешь.
– Я хочу…
– Да? – Он продолжал двигаться внутри ее.
– Я хочу чувствовать на своей груди твои губы.
– Ум-м… с удовольствием, – охотно согласился он.
У нее перехватило дыхание. Обжигающий жар охватывал нежную кожу. Напряжение возрастало с каждым движением его пальца.
От наступившего освобождения она задохнулась. Тело словно окаменело, сердце готово было выскочить из ее груди, в ушах стучала кровь.
И на вершине ее наслаждения он разорвал барьер, разделявший их. В пылу вырвавшейся на свободу страсти Амелия почти не заметила, что потеряла девственность, и слеза, появившаяся в уголке ее глаза, была не от боли, а от того, что наслаждение было почти невыносимым.