Неолит – не заграница
Шрифт:
Благодаря одному из них, на свет появлялись, как цыплята из-под наседки, каменные, гипсовые, бронзовые, чугунные мужики в кепке. Другая же, Козицкая, с огромной страстью в кино и на сцене играла, изображала правильных женщин: передовиц производства, ударниц труда, отважных разведчиц и т. д. «Играла сносно, – подумал Зуранов, вспоминая случайно им просмотренные киноленты в период детства,– местами даже упоённо и залихватски».
Художественный фильм «Привет от Фроси!», где она играла главную роль, ничем по уровню не отличался от нынешних крутых российских боевиков, юмористических и других
Даже самые незначительные факты могли привести к истине в расследовании сложного и необычного дела – гибели скульптора. Прежде всего, потому Козицкая желала докапаться до истины, что с молодых лет была знакома с Воротовым. Сначала, не так долго, между ними установилась самая тривиальная плотская связь. Но скоро они поднадоели в этом плане друг к другу, и любовь их стала платонической. Подобные случаи встречались не так уж редко между представителями противоположных полов из среды творческой интеллигенции советского периода.
Да и сейчас, в период «культурного декаданса» происходят подобные явления. Старушка Козицкая явно гордилась давним и близким знакомством с Воротовым. Ведь она с большим удовольствием в разговоре с сыщиком «уплывала» в светлые дни своей яркой и неповторимой молодости.
Алексей был терпелив и, собрав всю силу воли, старался переработать в своём головном мозгу даже, на первый взгляд, ненужную информацию. Тут, для начала, сгодится и сумбурная исповедь кокетливой старушки. Но «лайф стори» Козицкой, по его глубокому убеждению, к делу отношения, всё же, не имела. А если посмотреть на произошедшее с другой стороны, исключая какие-либо отношения скульптора с актрисой? Ведь существовали же и другие женщины, и они могли бы стать причиной трагедии (если здесь убийство).
Кое-какие справки о личности Воротова Алексей навёл. Для него уже не являлось тайной то, что Василий Абрамович слыл старым ловеласом и при этом до самых последних минут жизни оставался убеждённым холостяком. Именно, его привычное поведение в быту и своеобразное отношение к дамам тоже могло стать причиной его смерти… Об его каменный характер-натуру разбивалась ни одна женская душа: художницы, поэтессы, малярши, буфетчицы… Не только в молодости, но и в довольно зрелом возрасте он был крепким стариком.
Он очень себя любил, ценил и понимал. Не желал смотреть правде в глаза и признавать то, что «до последнего вздоха» создавал уродливых идолов, которые, как личности, очень быстро уходили в небытие. «Отвратительное получается зрелище, когда рюмка, безобразно слепленная из обычного «бутылочного» стекла, – с сарказмом подумал детектив, – считает себя хрустальной вазой».
Вот таким был гений, абсолютно признанный и громогласно поднятый на щит после вручения ему определённых наград на государственном уровне… по «воле» и «от имени» народа. Иначе пока не происходило. Но, возможно, ветер перемен не за горами, и, возможно, мощный воздушный, живительный поток скоро порадует Россию.
Зуранову ещё предстояло узнать, что
Здесь уже даже не двойные или тройные стандарты закордонных проходимцев, а синдром обогащения любым способом на базе колониализма, пока ещё существующего, но замаскированного и неумело заретушированного.
После ухода в мир иной пенсионера и скульптора Воротова даже самые натасканные «следаки» и «опера» не обнаружили ни на банковских счетах, ни в сейфе и в шкафчиках ваятеля ни одного цента, ни единой копейки. В общем, официальным ищейкам, которые и не очень-то старались, оставалось только развести руками. Нет – так нет! На нет и суда нет. Как знать, возможно, беден был художник, потому что подарил при жизни все свои сбережения какой-нибудь очень «левой» партии или очередной девочке-хохотушке.
Но вот, как раз, в том Лилия Максимовна глубоко и категорически сомневалась. Скульптор был, образно говоря, бережлив, как тысяча гоголевских Плюшкиных. И если у него где-то и что-то ценное ещё лежит, то теперь отыскать это очень и очень трудно. Пожалуй, невозможно. Наверняка, имеется (или имелся) на данный счёт определённый юридический документ, законный или… липовый.
Кроме того, Воротов был очень скрытен, на столько, что даже своему верному другу и товарищу, Козицкой, не доверял никаких секретов, касающихся его финансовых операций. Но она, как и некоторые, возможно, заинтересованные господа примерно знали, какие денежные суммы проходят через руки «скромного пенсионера». Даже, по грубым и приблизительным подсчётам, довольно не малые.
В раздумьях по поводу трагической смерти Воротова Алексей так и встретил утро. Домой ехать уже не имело никакого смысла. Следовало отрабатывать и в срочном порядке аванс, выданный ему Козицкой. Зуранов, наконец-то, снял с себя шкуру-накидку и набедренную повязку. Спрятал всё это вместе с дротиком в закрывающийся платяной шкаф в соседней комнате, в которую, вообще, редко заходил. Потом тщательно помылся и побрился в ванной комнате, надел байковую рубашку, чёрный джинсовый костюм и кроссовки.
Немало времени ушло на то, чтобы убрать остатки закуски и выпивки после пиршества в его отсутствие, помыть посуду… «Змея распутная, нагадила и… слиняла». Снова он закурил, садясь в кресло. Находясь ещё под впечатлением недавних событий у Чёрных Камней и встречи с Лики-Ти, он решал, с чего начать своё расследование.
В офис позвонили, потом и постучали в дверь. Он с удивлением глянул на настенные часы. Чуть больше семи утра. Посетитель? В такую рань! Наверняка заявилась, как бы, раскаявшаяся Жанна, пришла за своей одеждой. Алексей ухмыльнулся и направился к входной двери. Отворил её.