Неолит Северной Евразии
Шрифт:
Крупные, овальные в сечении топоры делали из сланцевых пород. Для мелких орудий использовался обсидиан. Наконечники стрел (рис. 100, 31–34) удлиненно-треугольные со слегка выпуклыми сторонами, основание вогнутое, при этом иногда образовывались асимметричные жальца. Представлены короткие и широкие наконечники с асимметрично вогнутым основанием, с выделенным черешком и подромбической формы. Есть проколки и провертки, (рис. 100, 35), характерные ножи из широких пластинчатых отщепов, у которых один или оба края обработаны ретушью. Некоторые ножи своей треугольной формой напоминают мустьерские остроконечники (рис. 100, 38). Найдена зернотерка ладьевидной формы. Материалам стоянки Гладкая I аналогичны находки из третьего слоя поселения у с. Кроуновка, уже в континентальной части Приморья.
В Приханкайской низменности исследована стоянка Синий Гай. На высокой крутой сопке под слоем бронзового века обнаружены остатки неолитических жилищ, построенных на скальном основании. Открыто около 150 жилищ, расположенных на семи террасовидных уступах сопки. Часть их раскопана. Найдены плечиковые мотыги, топоры и тесла, подтреугольные ножи, прямоугольные вкладыши, наконечники стрел из обсидиана и халцедона, широкие прямоугольные скребки из шифера. Изредка
К заключительному этапу зайсановской культуры относятся памятники (Кировка I, Синий Гай II, Гладкая II) с керамикой, на которой получили широкое развитие меандровые узоры. На поселениях этой культуры найдены кости оленей, косуль, кабанов, птиц и рыб, а также домашней свиньи. Создатели зайсановской культуры были охотниками и рыболовами, а те, кто обитал у морского побережья, могли заниматься и сбором моллюсков, крабов и водорослей. Находки терок и курантов говорят о том, что обитатели Южного Приморья употребляли в пищу орехи и съедобные растения. Некоторые исследователи неолита Приморья считают, что мотыги свидетельствуют о существовании уже в III тыс. до н. э. земледелия. Происхождение земледелия связывают с более южными районами (Окладников, 1959в), так как на севере Кореи в памятниках типа Гунсан находки проса относятся к среднему неолиту. Кости домашней свиньи указывают на животноводство. Наличием земледелия и разведением свиней объясняют оседлость носителей зайсановской культуры, хотя экономической основой оседлости могло быть и рыболовство [46] .
46
Гипотеза о существовании дальневосточного очага раннего земледелия в неолите была обоснована А.П. Окладниковым и Д.Л. Бродянским (1969). Доказательством служили некоторые типы орудий, например мотыги и зернотерки, а также находки обгорелых зерен чумизы на памятниках эпохи бронзы. Эту точку зрения не разделяют другие исследователи (Андреева, 1994).
В континентальной части Приморья одним из древних неолитических памятников, возможно, предшествующим появлению здесь зайсановской культуры, является второй слой стоянки на Осиновском холме, расположенном у р. Осиновки к северо-востоку от г. Уссурийска. Следов землянок здесь нет. Судя по сложенному из кусков гранита очагу правильной округлой формы, жилища, видимо, были наземными типа чума или шалаша. Для стоянки характерны крупные глиняные сосуды с прямыми в верхней части стенками, плавно сужающимися книзу. Днища не обнаружены. Орнамент у венчиков — в виде широкой полосы, составленной из расположенных в шахматном порядке ромбических или узких овальных ямок, напоминающей имитацию плетенки («амурская плетенка»), — характерен для керамики севера Приморья и Нижнего Амура и сохранился в орнаменте амурских народностей. Край венчика сосудов иногда украшали косые насечки. На некоторых сосудах имеются полоски, сделанные зубчатым колесиком или широкой гребенкой. Встречены и черепки сосудов, украшенные линиями отступающей палочки.
Сырьем для каменного инвентаря были обсидиан, кремнистый сланец и вулканический туф. Наконечники стрел и дротиков удлиненно-листовидной формы тщательно обработаны с обеих сторон. Встречаются широкие листовидные клинки, которые могли служить наконечниками копий и ножами-кинжалами. Шлифованные крупные топоры и миниатюрные тесла изготовляли из зелено каменной породы. У них округлое лезвие и симметричное овальное или линзовидное сечение. Никаких следов земледелия или животноводства во втором слое Осиновки не найдено. Скорее всего, неолитические обитатели холма были охотниками и рыболовами. По своей культуре они близки племенам севера Приморья, и потому можно предполагать, что до появления в Приханкайской низменности носителей зайсановской культуры этот район входил в область распространения северных неолитических культур.
Руднинская культура. О руднинской культуре Северного Приморья дают представление материалы, полученные при раскопках в бассейне р. Рудной, на поселениях Рудная Пристань, Чертовы Ворота, Моряк Рыболов и др. Двухслойное поселение Рудная Пристань [47] находилось на мысу, у подножия которого протекают р. Рудная и Монастырка. В нижнем слое, как и в жилище «Чертовых Ворот», оказались обломки сосудов, имеющих у венчика орнаментальный поясок из вдавленных ромбов с вогнутыми сторонами или из треугольников (рис. 100, 16, 17). Выступающие над углублениями полоски образуют подобие плетения. Каменные шлифованные тесла из нижнего слоя — выпуклые с одной стороны и плоские с другой. Наконечники стрел удлиненно-треугольные, с вогнутым основанием и иногда с асимметричным жальцем. Из вулканического туфа и кремнистых сланцев сделаны ножи и прямоугольные вкладыши для составных ножей и кинжалов, обработанные двусторонней ретушью.
47
Поселение Рудная Пристань, давшее название руднинской культуре, находится вблизи от морской бухты Рудная (бывш. Тетюхэ). Памятник открыт в 1953 г. отрядом Дальневосточной экспедиции А.П. Окладникова. В составе отряда были Р.В. Козырева, Э.А. Новгородова, С.В. Ошибкина, Ю.В. Сазонов. На мысу террасы, у подножия которой р. Тетюхэ принимала правый приток р. Монастырку, были открыты 20 жилищных впадин, в одной из которых сделана поперечная траншея. В 1955 г. экспедицией А.П. Окладникова произведены раскопки
В последние годы экспедицией В.И. Дьякова здесь вскрыто 2444 кв. м и ряд жилищ (Дьяков, 1992). Установлено, что поселение заселялось в раннем и позднем неолите, а также в эпоху бронзы. К раннему неолиту относятся три жилища прямоугольной и квадратной формы, с округленными углами, площадью 7, 20 и более 70 кв. м (№ 1, 2, 3). В центре этого поселения выявлена площадка округлой формы, выстеленная окатанным и битым камнем, диаметром 16 м. Считается, что здесь происходила производственная деятельность, в частности обработка камня. Для жилища 2 получены даты по углю — 7390±100 (ГИН-5984), 7550±60 (ГИН-5631), 7690±80 (ГИН-5983) (Дьяков, 1992, с. 56). Они определяют возраст раннего поселения второй половиной VI тыс. до н. э. Таким образом, оно является самым древним в руднинской культуре.
Поздненеолитическое поселение состояло из жилищ округлой или подквадратной формы, площадью 12–20 кв. м, некоторые имели котлован из двух ступеней. Всего раскопано 8 жилищ. Это поселение относится к зайсановской культуре (см. выше) и датировано 4040±40 (ГИН-5630), 4130±40 (ГИН-5980), 4000±60 (ГИН-5981), 4030±40 (ГИН-5982), т. е. рубежом III–II тыс. до н. э.
В верховьях р. Кривой, притока р. Рудной, в известняковых отложениях правого борта долины на высоте 20 м находится пещера Чертовы Ворота. Она состоит из двух залов, первый из которых был местом неоднократного заселения в древности. Полагают, что обитатели принадлежали к одной археологической культуре. От последних обитателей пещеры сохранилось больше всего культурных остатков и, главное, сгоревшее жилище. Оно было построено на покатом глинистом полу пещеры, который был выровнен и углублен примерно на 25 см (Татарников, 1983). Площадь жилища 45 кв. м, форма в виде неправильного четырехугольника. В полу жилища на некотором расстоянии от стен прослежены ямки от столбов. Вдоль стен и радиально относительно центра лежали сгоревшие бревна — остатки стен и кровли. В центре был прямоугольный очаг, обложенный с трех сторон тонкими жердями. В углу жилища лежали костяки пяти человек, вероятно, погибших во время пожара. Пожар и пещерный микроклимат сохранили предметы из органических материалов: фрагменты шитых из бересты изделий и небольшого деревянного сосуда, обструганные палочки, подвески и другие поделки из раковин, обрывки плетенок и крученных веревочек из волокон, изделия из кости. Среди последних — два наконечника копий с асимметрично расположенными шипами, гарпуны, шилья, проколки, иглы и игольники, штампы для украшения керамики, оправы вкладышевых орудий и наконечники с прорезью для каменного острия. Из клыков кабана сделаны режущие инструменты и подвески, на конце одной вырезано изображение нарвала. Среди каменных изделий шлифованные наконечники стрел и тесла, двусторонне ретушированные наконечники копий, дротиков и стрел, ножи. Найдены скребки, скобели, проколки, резчики и резцы, сверла, плита и бруски для шлифовки, выпрямители древков стрел, отбойник, оббитые гальки, пластинки и сколы с призматических нуклеусов, шлифованное прясловидное изделие. Из кости и раковин сделаны цилиндрические бусы и различные подвески, среди которых кольцо с перемычкой, подобное серьгам культуры дзёмон [48] .
48
Украшения из пещеры Чертовы Ворота являются важной частью коллекции и насчитывают 175 экз. Они сделаны из кости, раковин и камня. Более всего изделий из раковин (80 экз.) — подвески-нашивки, бусы, браслеты. Украшения из кости (84 экз.) состоят из нашивок и бус, в числе последних изделия из зубов животных, подвески языковидной и долотовидной формы, бусины витые, цилиндрические. Среди каменных изделий (кварц, опал, халцедон) — подвески, бусы, кольцо с пропилом, подобное украшениям, широко известным в неолите Юго-Восточной Азии и на островах Тихого океана (Горшкова, 1991).
Сосуды, в том числе 12 полностью реконструированных, — плоскодонные, вылеплены ленточным способом, содержат примесь песка и дресвы. Они подразделяются на три основных типа. К типу I отнесены сосуды без горловины, вытянутых пропорций, высотой до 40 см, с диаметром менее высоты. Они составляют до 80 % посуды. К типу II принадлежат сосуды с выделенной горловиной воронковидной или цилиндрической формы, их высота от 8 см до 18 см, при диаметре горла 7,2-13,6 см. Тип III является промежуточным. Поверхность сосудов обмазывалась глиной и обрабатывалась инструментом с мягкой рабочей поверхностью (Жущиховская, 1991). Чуть ниже края расположен орнамент чаще всего в виде плетенки, нанесенной ромбическими, реже треугольными штампами, иногда сочетающимися с оттисками гребенчатых штампов и краев раковин, отпечатками тонкого витого шнура, наколами отступающей палочки, круглыми и овальными ямками. Некоторые сосуды орнаментированы только налепными горизонтально и вертикально расположенными валиками — прямыми, волнистыми, рассеченными или перевитыми подобно шнуру. Разнообразно представлены объекты охоты. Кости рыб немногочисленны.
Из найденных на поселении останков 5 людей один череп опубликован Т.С. Балуевой (1978), три черепа описаны в статье В.П. Алексеева (1991). Среди определенных индивидуумов представлены подросток 12–13 лет, женщина 50–60 лет, мужчины 18–20 и 40–50 лет. Установлена их принадлежность северо-азиатским монголоидам байкальской группы, что позволяет предположить близость населения руднинской культуры к современному тунгусо-маньчжурскому населению Приамурья и Приморья. В.П. Алексеев (1991) предполагает, что байкальский комплекс признаков мог сформироваться первоначально в южных районах Дальнего Востока.
Чертовы Ворота — один из ранних памятников руднинской культуры. Деревянные детали двух жилищ датированы 6825±45 (СОАН-1212), 6575±45 (СОАН-1083), 6380±70 (МГУ-504), т. е. первая половина V тыс. до н. э.
К числу памятников, содержащих сосуды, украшенные «амурской плетенкой», двусторонне обработанные орудия и незначительное число изделий из ножевидных пластин, кроме Чертовых Ворот, нижнего слоя Рудной и поселения на Осиновском холме, относятся Петровичи и Сиротинка в Приханкайской низменности и поселение в бухте Моряк-Рыболов, которые имеют более молодой возраст. Наличие таких памятников в Приморье и их сходство с памятниками кондонской культуры Нижнего Амура ставит вопрос об их соотношении с этой культурой (Бродянский, 1975). Поскольку рассматриваемые памятники Приморья датированы VI — концом III тыс. до н. э., а их аналогии на Нижнем Амуре — первой половиной III тыс., закономерно предположить, что памятники кондонского типа на Амуре отражают влияние или непосредственное проникновение туда населения Приморья.