Неоновое солнце
Шрифт:
Между тем в главном молельном зале состоялась обещанная проповедь бородатого раввина.
– Многих из вас привёл сюда ужас перед смертью, которая преследовала их по пятам до самых дверей храма – обратился он к переполненному залу.
– Но даже в этих стенах души спасённых не свободны от страха перед грозящим им небытиём. Но может быть стоит использовать это время передышки, которое подарил всем нам Господь, для переосмысления происходящего с нами. Со всеми нами... Задумайтесь на минуту о тех, кто жил на свете и уже умер, чьи глаза и слух не будут больше ласкать шелест листьев, пение птиц и ласковые лучи утреннего солнца. Всё, что было так дорого им при жизни, для них больше не существует. Прожить так чудовищно мало, чтобы затем, - только войдя во вкус, - умереть… Истлеть, обратиться в прах. Что может быть печальнее,
– От таких слов священника веяло безысходностью, становилось не по себе, а в его облике и голосе уже словно что-то переменилось, будто забрезжил луч надежды:
– Однако, в некотором смысле, мертвым можно и позавидовать. Для них позади уже и жизнь, и сама смерть. А разве не заманчиво оставить другим все жизненные невзгоды и, оказавшись под землей, обрести, наконец, долгожданный покой и забвение… Забыть и боль, и страдания, и вечный страх смерти. Упокоившимся не придется больше жить – бороться и страдать. Они не будут уже ломать голову над своими и чужими поступками, ждать и надеяться, любить и ненавидеть, мучатся, страдать и ежечасно думать о завтрашнем дне. И не придется угасать, понимая что спасения нет; не придётся чувствовать боль и задумываться о том, что предстоит испытать, когда настанет страшный час смерти... Вы никогда не задавались вопросом, почему жизнь кажется нам такой прекрасной или отвратительной, радостной или печальной, но все же значительной, пока мы живем, и оказывается столь пустой и нелепой, когда все подходит к концу?
И снова короткая пауза, взятая оратором, предоставляла возможность аудитории поразмыслить над сказанным.
– Люди рождаются и умирают, а в промежутке между этим они живут иногда счастливо, иногда нет, но в конце концов смерть уравнивает всех - и бомжа и олигарха, и президента и дворника. Но что заставляет людей так бояться смерти? Не только боль. Не всегда. Ведь гибель может быть мгновенной и почти безболезненной; она сама по себе является концом боли. Так почему же все-таки люди боятся умирать?... Возможно кто-то знает ответ на этот вопрос?
Священник ждал, но ни один голос не нарушил тишину, и раввин продолжал:
– Быть может, мы смогли бы узнать об этом у тех, кто уже умер, если б им удалось хоть на минуту вновь оказаться среди нас; если бы они воскресли из мертвых?.. Но кто скажет, друзей или врагов мы встретили бы в их лице? И смогли бы мы вообще иметь с ними дело — мы, кто никогда не был в силах преодолеть свой страх и прямо взглянуть в лицо смерти...
Священник указал на дверь, ведущую на улицу:
– То, что происходит за пределами этого храма безусловно трагедия. Но если для неверующего происходящее имеет лишь один чёрный цвет абсолютного зла, то должны ли люди, бесконечно доверяющие Богу, ежеминутно готовящие себя к встрече с Вечностью, воспринимать всё так однозначно? Кто теперь эти люди, которых мы так боимся? Что стало с их бессмертной душой, после того как мозг их поразил неведомый науке вирус? Возможно, против своей воли им удалось заглянуть туда, куда мало кому из смертных дозволялось заглядывать... Какой тайный смысл мы можем почерпнуть для себя из творящегося на наших глазах Армагедона, чтобы укрепиться в нашей вере? Ибо другой достойной цели не может быть у тех, для кого жизнь лишь подготовка к смерти... Я уверен, что даже у этих падших ангелов сохранилась душа. Потому что душа, а не тело – вот главное наше скоровище. Она бессмертна. Человек может помутиться рассудком, поддаться злу, но рано или поздно, душа всё равно возопит в нём голосом совести. Думаю, души этих людей поражены болезнью. Не тела, а в первую очередь души. Потеря духовных ориентиров, ослабление веры – вот мой диагноз. И пусть учёные бьются над созданием вакцины, мы должны укрепляться в вере... Вот наша вакцина, и вот наше спасение! А также спасение для уже заболевших. Можем ли мы отречься от них, как от прокажённых, ведь среди них есть наши матери, сёстры, друзья и соседи? Думаю ответ для всех, кто тут собрался очевиден: наш долг молиться за их духовное исцеление. Они нем не враги...
Маргарита с дочерью опоздали к началу проповеди,
Рядом появился какой-то нопрятно одетый человек и не слишком вежливым тоном предложил Маргарите взять ребёнка на колени, потому что ему видите ли негде сесть.
Козыревой он сразу не понравился. Мало того, что от него пахло козлом, с этим бы она как-нибудь смерилась: многие теперь вынуждены покинуть свои дома и выживать на улице без элиментарных бытовых удобств. Но этит тип вызывал у неё неосознанное неприятие своим поведением. Слушая проповедника, Маргарита украдкой поглядывала на неприятного типа. Узкий длинный, лишенный растительности череп, убегающий назад подбородок , тонкие губы, почти белёсые выпуклые злые глаза делали его похожим на шпиона. В какой-то момент он тихо заговорил, комментируя слова священника, хотя об этом его никто не спросил, но неприятному типу было наплевать на чужое мнение.
– Полная чушь! Никакой души нет, а человек – лишь перепуганное животное, в данном случае действительно обречённое на скорую смерть.
– Тогда зачем же вы тут? – зыркнула на незадачливого болтуна Маргарита.
– Надо же где-то пересидеть грозу – сосед будто удивился её недогадливости. – Однако я не столь туп, как подавляющее большинство присутствующих.
– Губы и щёки его изогнулись в презрительной гримасе.
– Хм, так вы считаете себя выше других? – не смогла сдержать ядовитой усмешки Маргарита, хотя не собиралась продолжать разговор.
– Штука в том, что большинство собравшихся ещё на что-то надеются, – мужчина окинул презрительным взглядом зал.
– Смотрите, как витеевато проповедник плетёт кружева. Сразу и не поймёшь , куда он клонит. Евреи - они такие...
– Зато вам конечно известно всё тайное, – съехидничала Козырева.
– Конечно – на полном серьёзе подтвердил мужчина. – Здешние хозяева с лёгкостью пожертвуют всем этим жертвенным стадом для своих целей. Слышали к чему призывает нас оратор? Вместо того, чтобы заботится о спасении своего бренного тела, нам предлагается думать лишь о душе... Вы заметили, что на входе в здание отсутствует какой-либо элементарный санитарный кордон? Пускают всех подряд. Никто не интересуется здоровы ли вы; тут не предусмотрен карантин для возможных носителей вируса.
После таких слов Маргарита невольно с большим вниманием стала слушать соседа:
– Человек – то же животное – разглагольствовал он, упиваясь собой и мало обращая внимания на окружающих .
– Учёные изучали влияние паразитов на животных, так вот часто звери ведут себя так, чтобы заражать всех сородичей по стае паразитами. Они поступают так неосознанно. Тем не менее и у человека разумного тоже так бывает, когда ему удаётся промыть мозг. Особенно опасны религиозные фанатики. Они притупляют у своих последователей бдительность и инстинкт самосохранения, отключают башку. Своими проповедями и ритуалами открывают дорогу заразе. «Святые источники» и «святая вода» часто насыщены опасными микробами, «священные реликвии», которые в ходе религиозных церемоний целует множество народа, становятся средством распространения холеры, чумы, проказы, смертельных форм грипа. Христиане лобызают кресты, иконы и обложки Библии, мусульмане — Черный Камень Каабы, а иудеи — Стену Плача. Для инфекции это шведский стол, кушать подано!... Но наш случай особый...
Сосед замолчал, чтобы закурить, ему было наплевать на всех, и что он в церкви. И Маргарита напряжённо ждала, что он скажет ещё, слова бородатого проповедника с добрыми глазами и мягкими ладонями, теперь пролетали мимо её сознания.
Щёлкнув зажигалкой и несколько раз затянувшись сигаретой, мужчина повернулся и посмотрел Маргарите прямо в глаза:
– Зря вы привели сюда дочь. Проклятые жиды принесут её в жертву воему языческому божку.
– То есть как?! Что вы такое говорите?
– Всё просто. Они вас заманили в синагогу, чтобы шойхет, это резник общины перерезал несчастной горло, а кровь соберут в специальный сосуд. Кровь малолетних они используют в ритуальных целях. Им нужны жертвы, много жертв, чтобы договориться со своим богом и спастись самим.
Маргарита словно схватилась за оголённый провод, разум её понимал, что это какая-то ерунда, ведь такого просто не может быть, но накрывшая её с головой волна ужаса, страха за Дашеньку, парализовала. Женщина хлопала глазами на и не могла произнести даже слова. Мужчина с удовольствием наблюдал её реакцию, потом приблизился своим лицом вплотную к ней и прошептал: