Неоновое солнце
Шрифт:
За исключением главаря, остальные четверо парней действительно скорее напоминали битников шестидесятых годов – длинноволосых, бородатых неформалов, одетых весьма причудливо. На одном толстовка с атрибутикой тяжелого рока, волосы забраны в такую же самурайскую косичку на темечке как и у Стаса, только в носу у него серьга и кеды в цветочек. Другой вообще обликом напоминает Христа, разве что нимб над головой не светится! На третьем надет какой-то неряшливый балахон поверх мешковатых штанов, зато пальцы унизаны золотыми перстнями с камушками, а поверх розовой маечки с мультяшным рисунком красуется массивный крест из белого золота на толстой цепи – видать ребятишки грабанули ювелирный магазин. И
– Вначале мы решили стать волонтёрами и спасать слабых и убогих, но потом поняли, что это гнилая тема, - с трудом ворочая языком, словно рот у него был полон каши, горделиво сообщил парень с козлиной бородкой и в чёрном берете; длинные, спутанные волосы на его голове были схвачены кожаным ремешком в тостую косу.
– Насиловать девчонок конечно увлекательней, – презрительно съязвил Стас.
Один из патлатых философов проникновенно подтвердил:
– В том то и дело, старичок! То, что со всеми нами произошло - расплата за грехи! Всё равно мы все уже грешны, и расплачиваемся за свою грязную, порочную жизнь! Уже поздно спасать собственную падшую душу, остаётся впасть в нирвану. Мы даже песню про это написали: «Нас выжжет ядовитой голубой пылью, зато из праха грешного человечества взойдут волшебные цветы…».
– Дерьмовая вышла песенка, - сплюнул Стас. – И знаете что я вам скажу, парни, лучше вам оставить девчонку в покое и всё-таки попробовать податься в волонтёры, иначе вам однажды просто прострелят головы.
Лицо самого агрессивного из пятёрки - «кабана» и без того кажущееся свирепым побагровело, он выхватил нож и угрожающе попёр на Легата. Стас схватился за лезвие и смотрел в глаза бандиту. Кровь хлестала по ладони, а он всё смотрел. И негодяй вместе с дружками спасовали…
Через двадцать минут, проводив девушку до дома, Стас снова подбежал к музею. Между створками тяжёлых входных дверей за время его отсутствия возник крохотный зазор, Стас даже не сразу заметил появившуюся щель, а когда вошёл, услышал ворчливый голос:
– Тебе что, специальное приглашение требуется, супермен? Ну тогда извини!
В фойе его встречал пожилой человек в старой офицерской рубашке без погон. Поджарый, с голым черепом, даже без бровей, но при этом очень бодрый, подтянутый, чувствовалась закалка старого фронтовика.
– Ну как, переломал ноги этим животным?
– пытливо вглядывались в лицо Легата не по-стариковски ясные глаза музейщика.
– Нет.
– Напрасно. Мы такую сволочь на фронте без разговоров в расход пускали…
Старикан усмехнулся и кивнул визитёру на его перебинтованную женским платком ладонь:
– А ты, видать, такой же, как и я – доброволец! На мне ведь живого места нет. Даже на ладонях шрамы были, пока не зарубцевались... Вот и теперь начальство и все сотрудники драпанули, а я один остался. Кто-то же должен охранять почти пятьдесят тысяч единиц хранения, в том числе бесценные реликвии. За потерю знамени на фронте знаешь что с часовыми делали?
– Знаю, отец.
– Тот-то же.
Пока шли через тёмные залы экспозиции, Легат рассказал старику о нужде, которая привела его сюда. И старый хранитель поверил ему на слово, ведь никаких документов при себе у капитана не было.
– Я на свете давненько живу и мне печати без надобности, тем паче, что при нынешнем развитии типографского дела сварганить липовый наряд или «ксиву» – не проблема. Ты мне главное человека покажи. А тебя, парень, я в деле видел, и лицо у тебя нашенской породы –
Вслед за пожилым хранителем капитан спустился в святая святых музея – в его подземное хранилище, и ему открылся настоящий рай для любителей военной истории! Одно подлинное Знамя победы с крыши поверженного Рейхстага чего стоило! Оно хранилось в специальной герметичной капсуле, а наверху в экспозиционном зале для посетителей была выставлена лишь его реплика.
Ну и конечно глаза разбегались от изобилия всякого оружия, правда, преимущественно очень старого. Многое годилось лишь в качестве украшения для интерьера и пополнения частных коллекций антиквариата. Тем не менее, старик уверял, что у него кое-что найдётся вполне пригодное к использованию.
Но после первого беглого осмотра Стас сильно засомневался на этот счёт. «Пригодно к использованию» могло означать, что сваленные давным-давно за ненадобностью на музейный склад списанные из армии пистолеты и винтовки при очень аккуратном обращении можно использовать при съёмках исторических фильмов. Но в реальной схватке не на жизнь, а на смерть, старые стволы разорвёт от интенсивной стрельбы, механизмы их затворов начнёт клинить…
Некоторую надежду правда давало то обстоятельство, что небольшая часть коллекции, вероятно, предназначенная для продажи или сдачи в аренду тем же киношникам, имела довольно ухоженный вид: этими «пушечками» регулярно занимались - их разбирали, протирали от пыли, смазывали. И именно из этого «железа» можно было попробовать что-то взять на пробу.
После тщательного осмотра каждого экземпляра капитаном были отобраны пара немецких ручных пулемётов МG– 42 производства знаменитого концерна Рейнметалл и американский «Льюис» 1912 года времён Первой мировой и Гражданской войн, а также три автомата ППС-43 и ППШ. И ещё пару стареньких затворных винтовок для полного комплекта. Главное, что для всего этого раритетного арсенала нашлись боеприпасы.
– Ты мне только распишись за каждый инвентарный номер, что берёшь во временное пользование и обязуешься вернуть, и пользуйся на здоровье! – Старик раскрыл огромный гроссбух.
– Потому что у нас тут строгий учёт, дедовским методом обходимся, без всяких новомодных компьютеров.
– Нет проблем, отец. А танка у вас случайно нет, чтобы на ходу?
– Этого нет, - усмехнулся смотритель. – Бери, чего дают.
На самом деле Стас был доволен. Остаётся подвергнуть взятое «на прокат» оружие максимально жёстким испытаниям, чтобы оценить его боеспособность. Но сделать это можно будет только вернувшись на базу. А пока вместе с хранителем Легат перетаскал всё к выходу. Как раз подъехали его парни и сразу начали загружать ящики в грузовик.
Можно было бы и распрощаться с радушным музейщиком, но Стас принял его предложение побаловаться чайком. Потому что, хоть дед и бодрился, а всё же чувствовалось, что насидевшись в одиночестве, он нуждался в собеседнике.
Проводив гостя к себе, хозяин усадил его на старенький топчан, а сам захлопотал вокруг. Обстановка служебной комнаты напоминала декорацию из старого советского производственного фильма: такая же аскетичная мебель, старый шумный холодильник марки «ЗИЛ», на столе вместо компьютера электрическая печатная машинка «ятрань», сине-красная пачка папирос «Беломорканал» из грубого картона, старый эмалированный чайник, на шкафу закреплён пожелтевший от времени бумажный календарь за 1981 год с советской сборной по хоккею, триумфатором Кубка Канады.