Неоновые блики
Шрифт:
– Стойте, стойте, стойте! Катя, уверяю вас, вы наверняка ошибаетесь. Я почти на сто процентов уверен, что у нас нет никаких родственников в вашем городе. И никогда не было. Понимаете, вы сейчас зря тратите на меня свое время, а вместо этого могли бы найти настоящих родственников погибшей. Вы каким образом вышли именно на меня?
– Ошибки быть не может! – еще быстрей затараторила Катя, словно опасаясь, что Петр сейчас положит трубку, так и не дослушав ее до конца, – это абсолютно точная архивная информация. Я лично проверяла ее несколько раз, а потом созванивалась с нашими московскими
Петр немного растерялся. Он молча сидел в темной столовой и не знал, что сказать.
Катя выждала несколько секунд и подула в трубку:
– Ф-ф-ф-ф… Алло! Петр! Вы меня слышите?
– Слышу, не кричите. Понимаете… Для меня это очень неожиданная новость. Ведь я никогда не слышал о своих родственниках в вашем… Как вы сказали?
– Н-бурге.
– Да, в Н-бурге. Да я и об Н-бурге-то никогда не слышал. А что, моя…, как вы говорите, родственница… она была в пожилом возрасте? Кто она, как ее звали, от чего она умерла? И почему вы позвонили именно мне? У нее что, нет никого ближе чем мы, в этом вашем… как его… Н-бурге? Или еще где-нибудь?
– Вообще-то это не удивительно, что вы о ней ничего не слышали. Я, кстати, так и предполагала. Ведь ваше с ней родство действительно очень и очень дальнее. Десятое колено. Но, как бы это не выглядело для вас странным, именно вы оказались ее единственными родственниками, которого нам удалось обнаружить. Звали ее Вероника. Вероника Иванова. У нас в городе она была довольно известным человеком. Последние десять лет она работала в центральной фотомастерской. Фотодизайнером. Она была еще довольно молодой женщиной… Умерла… ой… погибла она в возрасте 42-х лет.
– Погибла? Что же, все-таки, с ней случилось?
– Трагический и нелепый несчастный случай. Вчера днем она шла по улице, и на нее внезапно упал огромный рекламный щит. Она погибла на месте. Мгновенно. Скорая помощь приехала очень быстро, но смогла лишь констатировать смерть… И увезти в морг…
– Ужас…, – Петр пребывал в шоке. От внезапных новостей, обвалившихся на него сегодняшним утром, голова шла кругом.
«Ворона… Неужели она все-таки меня дожидалась?! Принесла весточку… На своих черных крыльях… Вот и не верь в приметы после этого…», – внезапно вспомнил он свою печальную утреннюю гостью.
Удерживая трубку у уха, он встал, налил воды в стакан, отпил немного. Подошел к окну. Приоткрыв створку, вдохнул прохладный воздух:
– Неловко спрашивать, но все же… Почему у нее не оказалось ни родителей, ни братьев, ни сестер…, ни своей семьи, в конце концов… Извините, Катя, но что-то мне не очень-то верится, что единственным родственником у этой несчастной женщины оказался именно я.
– Понимаю ваше недоверие, но бывает, к сожалению, и такое. Рассказываю. Вероника была единственным, очень поздним ребенком у своих родителей. Они умерли несколько лет назад с промежутком в пару месяцев. В очень пожилом
Тут Катя замялась и неожиданно прервала свой рассказ. Петру показалось, что она усилием воли сдержала себя, чтобы не сболтнуть чего лишнего. Подумав всего пару секунд, она продолжила:
– В общем, можете даже не сомневаться. Повторяю – это абсолютно достоверная информация – вы и ваш отец – единственные родственники погибшей. Теперь, Петр, о самом главном. Похороны назначены на завтра. На 9 часов утра. Вы, конечно же, приехать, к сожалению, не сможете… Но это был наш долг – сообщить вам о случившемся. К тому же, вы и ваш отец являетесь единственными наследниками Вероники, и теперь вам принадлежат…
Петр неожиданно вспылил:
– Я ни в чем не нуждаюсь! И мой отец тоже! Все, что осталось после Вероники, можете передать в местный детский дом. Ну а приезжать, или не приезжать на похороны, позвольте решать мне. Сделаем так. Я сейчас запишу ваш номер телефона, а через десять минут я вам перезвоню и сообщу о своем решении. Кстати, как далеко от Москвы находится ваш… как его… Н-бург? Самолеты туда летают?
– От вас до нас полторы тысячи километров. Самолеты летают каждый день. Рейс из Домодедово в 13.20, время в пути чуть более двух часов, – отчеканила Катя и продиктовала номер своего телефона.
– Будьте возле телефона, – бросил Петр и отсоединился.
Он взглянул на часы. Было всего 6.15. Звонить родителям было рановато, но другого выхода у Петра не было. Он набрал номер их телефона. Через несколько длинных гудков трубку взял сонный отец.
– Отец, это я, Петр. Как вы там поживаете?
– Если ты нас разбудил только для того, чтобы спросить, как мы поживаем, то это просто свинство с твоей стороны. Приснилось что-то? Ты на часы-то смотрел? Ну ладно, давай, выкладывай. По голосу чую – что-то у тебя случилось. С бизнесом что-то? Или с Лерой опять проблемы?
– Ты не волнуйся. С работой все в порядке. С Леркой… тоже… вроде бы… Дело совсем в другом – полчаса назад на наш домашний телефон дозвонилась работница соцслужбы города Н-бурга. Сообщила, что, оказывается, в этом городе у нас с тобой есть, вернее – была, очень дальняя родственница. По твоей линии, кстати. Вчера она погибла. Что-то там на нее упало. На улице. Так вот, представляешь, каким-то образом выяснилось, что мы с тобой – единственные родственники погибшей. Сам понимаешь – у меня есть очень большие сомнения по этому поводу – мало ли Ивановых на свете… Может быть, ты что-нибудь вспомнишь? Звали ее Вероника Иванова.
– Н-бург, Н-бург… Вероника… Вроде, не знаю я никакой Вероники… Кажется, нет у нас никаких родственников в этом твоем Н-бурге, да и не было никогда… А где он вообще находится, этот город? Название уж очень интересное.
– Со слов работницы соцслужбы – где-то в полутора тысячах километрах от Москвы. Клялась, что никакой ошибки быть не могло. Уверяла, что наши столичные архивные службы тоже подтвердили ее информацию… Но, повторяю, лично я в этом сильно сомневаюсь. Сам знаешь, какие в глубинке службы… Ткнули пальцем в первого попавшегося Иванова…