Неоновый убийца

Лок Дж. С.

Мэтт не стал заморачиваться с соболезнованиями. Не видел в этом смысла. Фейрвезер был явно не в себе. Поправка: чертовски хорошо делал вид, что он не в себе. Под фальшивой печалью глаза его тлели коварством. И как он раньше не заметил, до чего же зеленые у него глаза?

– Не совсем понимаю, – медленно выговорил Фейрвезер, намеренный, похоже, и дальше играть роль безутешного супруга. – Это официальный визит?

Ответ Джексона не заставил себя ждать.

– Есть причины считать, что смерть Наоми не была несчастным случаем.

– Господи… ты хочешь

сказать, что кто-то ее столкнул?

Мэтт глянул поверх плеча Фейрвезера.

– Ничего, если я зайду? Не разговаривать ведь на пороге.

Фейрвезер весьма убедительно изобразил раскаяние.

– Ну да. Прости. Конечно же, заходи.

Джексон проследовал за ним в стерильного вида кухню, единственным случайным предметом в которой выглядело массивное кресло в углу. Фейрвезер выдвинул высокий барный табурет, задвинутый под центральный «островок». Поверхность его усыпали какие-то бумаги, которые Фейрвезер тут же сложил в аккуратную стопку и убрал. Джексон глянул на него и уселся на табурет на противоположной стороне. Оба расположились лицом друг к другу, разделенные не более чем парой футов. Джексону доводилось сидеть напротив убийц в удобстве и безопасности кабинета для допросов. Сейчас все было по-другому. Он дотронулся до кармана пальто, ощутив успокаивающие очертания «Глока».

– Там, на улице, ты сказал, что смерть Наоми – это не несчастный случай, – начал Фейрвезер.

– Верно, – отозвался Джексон.

Кулак Фейрвезера взметнулся ко рту.

– Ты хочешь сказать, что на нее преднамеренно напали?

Джексон не ответил. Пусть подергается. Пусть врет.

– Но кто мог такое сотворить?! – воскликнул Фейрвезер, якобы пораженный ужасом. – У нее не было врагов во всем мире. – Он обвел взглядом стены, словно кто-то мог подслушивать с обратной стороны. – Ты в курсе, что под шубой на ней не было никакой одежды? Мне больно это говорить, но… – Голос его умолк.

– Но что?

Фейрвезер горестно покачал головой.

– Наоми запала на Фила. Я давно это подозревал.

– А ты не забываешь кое-что? Фил Канто был с тобой на сцене в вечер ее смерти.

Фейрвезер сдержал вербальный ответ. Зеленые глаза излучали мертвый огонь.

– Я-то думал, вы с ним неразлейвода, – сказал Джексон.

– Я знаю Фила уже почти двадцать лет.

– С тех пор, как ты был Гэри Анконой.

Фейрвезер не стал медлить с ответом.

– Менять фамилию – не преступление. Все было сделано законным порядком, официально. В смысле, кому нужна такая фамилия? Как у какого-нибудь мафиозо.

Джексон оставил без внимания эту попытку перевести разговор на шутейный тон. Ему надо было вывести противника из равновесия.

– Ты решил сменить фамилию после знакомства с Филом или раньше?

– Может, и после, – неопределенно ответил Фейрвезер. – Полагаю, ты можешь всегда узнать поточнее, если это так для тебя важно.

– Почему Фейрвезер?

Джексон заметил нерешительность. Что-то нечитаемое промелькнуло в глубине глаз Гэри.

– Это девичья фамилия моей матери.

Джексон понимающе

кивнул.

– Вы с матерью были близки?

Фейрвезер не ответил. Вид у него был такой, будто сейчас он сорвется с места и врежет ему между глаз.

Очень хорошо – вопрос задел какой-то нерв. Решительно настроенный еще больше пошатнуть Фейрвезера, Джексон спросил:

– Так вы с Канто в ссоре? На музыкальной почве или как?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты только что практически обвинил его в убийстве.

– Разве? По-моему, я обвинил его в том, что он крутил шашни с моей женой. Фил первый скажет тебе, что он сам не свой, когда дело касается баб. Ни одной девицы не пропускал, сколько его помню.

– Даже когда вы с ним были в Вегасе?

– А ты действительно хорошо подготовился!

Джексон заметил первую тонкую трещинку в казавшемся несокрушимым фасаде Фейрвезера.

– Это стандартная полицейская процедура – обращать внимание на супругов погибших, если есть сомнения в природе смерти.

– Да, я понимаю, – произнес Фейрвезер унылым тоном.

«Отлично», – подумал Джексон, наблюдая, как трещинка на глазах расширяется.

– Так что там за история с Лас-Вегасом?

– Да нет там никакой истории! Я учился музыке в колледже в Неваде. Уехал туда с Филом, а вернулся с Наоми. – При упоминании погибшей жены на его лице опять возникла картина подавленных душевных страданий.

– А перед этим, – напомнил ему Джексон, – ты учился в Лондонской музыкальной школе.

– Да, довольно короткое время.

– Почему короткое?

– Я взял академический отпуск.

– Это обычная практика?

Фейрвезер избегал его взгляда.

– Мне хотелось более живого и содержательного опыта. Я подумал, что такой опыт мне могут дать Штаты.

– Так и вышло?

– Несомненно. – Фейрвезер постучал пальцем по столу, случайно показав белый шрам на тыльной стороне кисти. Проследив за направлением взгляда, объяснил: – В детстве заработал. Сам виноват.

Джексон кивнул, словно поверив.

– А была ли какая-то другая причина, чтобы бросить учебу в Лондоне?

– Например?

– Например, из-за девушки?

– Не там копаешь, приятель.

Осуждающий тон Фейрвезера заставил Джексона заколебаться. Неужели он ошибался? Неужели одержимость и горе сделали из него фантазера?

– А не бежал ли ты от горя разбитой любви?

На лице Гэри отразилось смущение. Его глаза, однако, оставались неестественно яркими и светящимися.

– Не помнишь Полли Флит? – спросил Джексон.

– Это имя ничего мне не говорит.

– И ваши пути не пересекались в колледже?

– А должны были? – Фейрвезер с невинным видом помотал головой. – На каком инструменте она играет?

– Она не играла. Она училась на дошкольного воспитателя.

– А, ну тогда понятно. Она была на другой кафедре, старина. Я тусовался только с музыкантами. И если это все, – произнес он, угрожающе подаваясь вперед, – то, вообще-то, я хочу, чтобы ты ушел.