Неопознанный взрыв
Шрифт:
Не звенья ли это одной цепи?
Сначала показали, что грозит ослушнику, потом — что он получит, если станет хорошо себя вести. Классические «кнут и пряник».
Но не исключается и другой вариант. Прослышал некий финансовый воротила: ушел на пенсию подраненный асс русского уголовного розыска. Почему не прибрать его к рукам? Калеченный инвалид? Ну и что из этого — мы его не заставим тяжести ворочать или охранять, нам нужны не мускулы — голова.
Допоздна Панкратов ковырялся в наспех набросанных версиях, выискивая в каждой из них некие «зернышки», которые помогут ему
На кухне Митяй обсуждал по рации со своим начальством детали «завтрака», возможные его повороты и осложнения. Негодин советов не подавал, рецептов не подписывал — он был обеспокоен не меньше Митяя.
Если Андрей и Митяй часа в три ночи все же уснули, то Костя ни на минуту не сомкнул глаз. К девяти утра все было готово. Ресторанчик плотно блокировали непроспавшиеся «бомжи», похмеляющиеся «алкащи», влюбленные «парочки». Среди припаркованных машин — две милицейских.
Вместе с Панкратовым «завтракать» пойдут только Митяй и Юрка. Негодин с двумя оперативниками — резерв! — устроились на втором этаже дома напротив ресторанчика…
Гаревич засвечивался в считанных случаях, в основном предпочитал находиться в суфлерской будке либо — за кулисами. На этот раз решился. По его мнению, Панкратов — главный источник информации о местонахождении Иванчишина. Если это так, завербовать сыщика — получить доступ к месту заключения похищенного ученого.
Панкратов знает многое, но далеко не все. Не зря же он мечется в поисках кончика путеводной ниточки: отыскал Натальину, вышел на Коврова, теперь подобрался к Ковригиной.
Ну, и пусть себе мечется. У сыщика побольше возможностей, наверняка, весь громоздкий и отлаженный аппарат угрозыска работает на него. Завербовать Панкратова — сделать так, чтобы этот аппарат заработал на резидента спецслужбы. Учитывая связку Панкратов-Ступин, на Гаревича заработает и контрразведка…
Вот это будет фокус! Самый хитрый и самый смешной из всех «фокусов», изобретенных Степаном Витальевичем. Боб получит такую занозину, что долго не опомнится… Да и не он один — в Управлении у разворотливого разведчика скопилось немало завистников…
Выйдя из престижного, черного «мерседеса», Гаревич с затаенной в уголках губ усмешкой оглядел «бомжей» и «алкашей». Сожалеюще вздохнул. До чего же измельчали российские спецслужбы, до чего же грубо и непрофессионально работают.
Вот у этого небритого мужика прямо-таки на лбу написано, кто он на самом деле… А у скрипача с выставленным открытым дипломатом впору спросить, в каком он звании?… Облизывающая друг друга парочка косится на прохожих…
Нищета во всем, даже в слежке…
Хозяин ресторанчика, вислоусый, кучерявый, с восточным разрезом глаз, встретил многообещающего клиента возле входа.
— Милости прощу, господин… Мне уже звонили — столик готов. Пожалуйста, пройдите в эту комнату… Здесь вам будет удобно…
Гаревич на мгновение прикрыл глаза безресничными веками. По его убеждению, это было достаточным приветствием для хозяина обычной забегаловки, спрятанной под гордым названием «ресторан».
А вот стол не соответствует облику забегаловки. Владелец расстарался, выставил
Когда в сопровождении Митяя и Юрки в общий зал вошел Панкратов, хозяин подкатился к нему, сияя белозубой улыбкой и ярким галстуком. И от одного, и от другого рябило в глазах и нарастало раздражение.
— Господин Панкратов?
— Предположим… Меня должны ожидать…
— Да, да, ожидают, — замурлыкал хозяин сытым котом, который непрочь получить добавку сметаны. — Пройдите, пожалуйста, вот в этот кабинет…
Митяй и Юрка остались в общем зале. Особенно беспокоиться нет причин: все входы и выходы блокированы, повсюду — люди Негодина.
При виде приглашенного Гаревич не встал и не протянул для приветствия обе руки. Ограничился традиционным движением век и скупой улыбкой.
— Присаживайтесь. Что предпочитаете: французское шампанское, немецкий шнапс или американское виски?
Голос бесцветен, без малейшего намека на какие либо эмоции. Будто, собираясь на встречу с нужным человеком, «бизнесмен» старательно убрал их с помощью обесцвечивающей жидкости.
Еще в разведшколе молодого курсанта упрекали в излишней сухости. Разведчик — тот же артист, он обязан уметь перевоплощаться, владеть своей внешностью. Иначе — неизбежный провал.
Идиоты! У Гаревича — ни одного провала! Если не считать похищения генерала-ученого.
— По утрам не пью.
С нарочитой бесцеремонностью Андрей раскинулся в полукресле, вопросительно вздернул брови. Дескать, зачем приглашали? Он тоже играл свою роль — этакого мужлана, лишенного элементарной культуры поведения, глупого до простоты, простоватого до глупости.
— Кажется, вы — деловой человек, — то ли с осуждениеми, то ли с одобрением проскрипел резидент. — Это меня устраивает — помогает экономить время.
Андрей рассмеялся. Беззаботный смех — ещё одна черточка разыгрываемой мужицкой простоты.
— Сейчас все мы — деловые… Поэтому прошу перейти к делу… У меня на утро запланировано несколько визитов.
— Не надо только играть, Андрей Федорович. Не получится. Вы ведь — пенсионер, инвалид, никаких деловых встреч не может быть. Давайте поговорим серьезно.
Строгий учитель приструнил расшалившегося пацаненка! Обидеться? Пожалуй, не стоит — обида может быть расценена признанием первого поражения.
— Почему вы считаете, что я «играю»? И у пенсионера могут быть деловые встречи. Скажем, посещение того же райсобеса, поликлиники, или — сбербанка… Так что же вы хотите мне предложить? Надеюсь, не должность вахтера? Впрочем, сейчас все оценивается не по престижности, а по деньгам. Как говорится, согласен на заячью должность, но со слоновьим окладом.
Безресничные веки приподнялись, из-под них — заинтересованные искорки. Кажется, легкий намек на жадность достиг цели.
— Вахтеров в нашей фирме хватает. Мне поручено предложить нечто большее. Нужен человек, способный возглавить охрану коммерческих секретов. Практик и теоретик в одном лице. Бывший ас угрозыска нам подходит.