Неопытная искусительница
Шрифт:
По какой-то странной причине Джеймс почувствовал себя уязвленным. Он способен любить. Просто не в том смысле, который вкладывают в это женщины: «Пока смерть не разлучит нас». Более того, он еще не встречал джентльмена, который практиковал бы супружескую верность, — и только горстку женщин, если уж на то пошло.
— Я не собираюсь жениться на ней. Кем ты себя возомнил, светской свахой? Осмелюсь предположить, что я в состоянии выбрать себе жену, когда она мне понадобится, — произнес он саркастическим тоном.
Его
— Подозреваю, что с твоими взглядами на брак ты выберешь кого-нибудь вроде леди Виктории, этой ледяной девы, — заметил Картрайт, вернувшись с бокалами в руках.
— По крайней мере от нее знаешь, чего ожидать. — Джеймс взял у него свой бокал и тут же, поднеся его к губам, сделал глоток.
Уж лучше получить бесчувственную жену с самого начала, чем обнаружить, что она охладела к тебе, произведя на свет наследника и запасного отпрыска, как это проделала его мать. Он скорее согласится, чтобы графство перешло к его младшему брату Кристоферу, чем станет, подобно отцу, вымаливать супружеские милости у собственной жены. Нет, он никогда не пожертвует чувством собственного достоинства ради иллюзии романтической любви.
— По крайней мере не придется беспокоиться, что тебе наставят рога, если женишься на леди Виктории. Уверен, она сочтет зачатие наследников весьма неприятной процедурой, — заметил со смешком Картрайт, усевшись в кресло и вытянув перед собой свои длинные ноги.
За пять сезонов леди Виктория, младшая дочь маркизы Корнуолл, отвергла столько предложений, что в клубах заключались пари относительно того, за кого маркиза заставит ее выйти замуж и когда. Другие ставили на то, что она не уступит своей матери и останется старой девой.
Джеймс считал всю эту публику злобной и жестокой. Ему лично леди Виктория нравилась, и не потому, что была красивой, а потому, что никогда не проявляла интереса к нему как к мужчине. В отличие от большинства светских дам, охотившихся на холостяков, он чувствовал, что в ее обществе можно ослабить бдительность. С ней он был в безопасности.
— По крайней мере я буду уверен, что мой наследник действительно от меня, — сухо отозвался он.
— Так ты боишься, что твоя жена попытается подсунуть тебе отпрыска другого мужчины?
— Поскольку это единственное, что мне требуется от нее, то я хочу быть уверен, что ребенок мой. — Джеймс проглотил остатки бренди и поднялся на ноги. — А теперь, если ты не против, я удалюсь в отведенную мне комнату, пока не подадут ужин.
Картрайт
— Я бы советовал тебе воспользоваться служебной лестницей, если хочешь избежать встречи с одной мисс, которая наверняка слоняется по коридорам.
Прежде чем Джеймс успел ответить, в дверях появился Армстронг, стягивая с рук перчатки короткими уверенными движениями.
— Хорошо, что ты здесь, — произнес он, устремив на Джеймса зеленые глаза. — Нам нужно поговорить о Мисси.
Боже милостивый, а теперь что?
Судя по зеленой охотничьей куртке и сапогам, виконт только что вернулся с верховой прогулки. Предположение Джеймса подтвердилось, когда тот подошел ближе, принеся с собой слабую смесь запаха лошадиного пота и свежего воздуха.
Небрежно кивнув Картрайту, Армстронг остановился у низкого столика розового дерева и бросил перчатки на его полированную поверхность. Джеймс, стоявший достаточно близко, чтобы видеть мускул, дергавшийся у него на челюсти, вопросительно выгнул бровь.
— Планы изменились, — сообщил Армстронг в своей деловитой манере.
Джеймс удивленно моргнул.
— В каком смысле?
— Относительно моей сестры. В том смысле, что ты держишься от нее подальше, пока она не найдет себе мужа.
— Ах да, блестящий план. Он имел оглушительный успех, вы не находите? — вставил Картрайт, который терпеть не мог, когда его исключали из беседы.
Джеймс и Армстронг одарили его одинаково мрачными взглядами. В ответ Картрайт пожал плечами, пытаясь придать лицу невинное выражение.
Охваченный дурными предчувствиями, Джеймс снова переключил внимание на Армстронга.
— Так что там насчет Мисси?
Мгновение виконт молча изучал его, а когда заговорил, делал это так медленно, словно обдумывал каждое слово.
— После всех этих лет вполне очевидно, что твое отсутствие почти не повлияло на ее чувства. Она, похоже, возомнила себя еще более влюбленной в тебя, чем раньше. Ты хоть понимаешь, что со своего дебюта она отвергла более двадцати брачных предложений?
Так много? Лицо Джеймса вспыхнуло, словно он и вправду был виноват. Сунув руки в карманы, он шире расставил ноги, но промолчал.
— Мама не позволит Эмили дебютировать в этом году, учитывая, что Мисси еще не пристроена. Если не предпринять что-нибудь сейчас, все три моих сестры окажутся на брачном рынке одновременно, мешая друг другу.
— Чего еще ты хочешь от меня? Что еще я могу сделать? В последний раз я видел ее на дне рождения твоей матери почти семь месяцев назад. И если ты не забыл, я приехал только по настоянию виконтессы. Может, мне переселиться во Францию?
— Кстати, у герцога есть квартира в Париже. Он никогда не позволял там жить мне, его собственной плоти и крови, но, возможно, если ты попросишь…