Неопытный некромант
Шрифт:
– Был бы рад, но у меня нет денег, чтобы оплатить твою работу, - вздохнул старик с сожалением.
– В этот раз всё будет бесплатно, - ответил я.
– Не смогу уснуть, зная, что вы так и будете сидеть здесь, ожидая рассвета.
И на рассвете нихрена лучше не станет, потому что его, наконец-то сумевшего заснуть, затащат домой, где он проспит пару-тройку часов и вновь окажется во дворе, в ожидании непонятно чего. Печальная участь.
– Не знаю, как смогу отблагодарить… - произнёс старик.
– Продайте курицу, - ответил
– Пойдём… - старик опёрся о трость и с болезненным стоном поднялся из кресла.
– Волобуев, курицу в руки, - сказал я своему компаньону, а затем передал старику серебряную монету.
– Знаю, много, но сдачи не надо. Внукам купите чего-нибудь. А теперь…
– Куд-кудах!
– испуганно выдала курица, оказавшись в холодных руках Гены.
Я достал из кармана упаковку «Кеторолака», извлёк из неё таблетку и передал старику.
– Нужно проглотить и запить водой, - дал я инструкцию.
– Сейчас…
Вода у меня была с собой, в пластиковой бутылке. Старик неуверенно проглотил таблетку и запил её водой с лимонной кислотой.
– Эка!
– произнёс он удивлённо.
– Кислая водица!
– Я добавляю в неё лимонный порошок, чтобы очистить от заразы, - объяснил я ему.
– Скоро лекарство подействует, поэтому ложитесь спать. На этот раз, всё получится.
По идее, «Кеторолак» вообще нельзя при почечной недостаточности, являющейся ординарным осложнением при ревматоидном артрите, но характерных признаков почечной недостаточности у старика не наблюдается. Тем более, что одна таблетка на десять миллиграмм - это вообще ерунда для ещё крепкого старика.
– Благодарствую, мастер Алексей… - как смог, поклонился мастер Адрастос.
Я кивнул ему и дал Волобуеву знак идти за мной.
Мы вернулись на участок, спустились в подвал, где тихо спала, положив голову на прозекторский стол, Эстрид.
– Вот даже на десять минут нельзя оставить… - вздохнул я.
– Эх… Гена, курицу держи, а я пока…
Аккуратно подняв Эстрид на руки, я осторожно понёс её в спальню.
Пришлось, предварительно, положить её на диван в гостиной, чтобы снять фартук и перчатки. Спала она крепко, поэтому даже не проснулась при кантовании.
Положив в кровать, я накрыл Эстрид одеялом и уже собрался тихо уходить, когда она крепко схватила меня за левую кисть.
– Давай заведём такую традицию, Алексей?
– с улыбкой произнесла она.
– Ах ты, шельма!
– возмутился я.
– Так ты не спала!
– Хотелось узнать, что ты будешь делать, - хихикнула она.
– Хренушки тебе, а не традиция!
– с притворным возмущением воскликнул я.
– Пыхчу тут, волочу тебя, а ты всё это время притворяешься! Ну, знаете ли…
Был соблазн пощупать некромантку, якобы случайно, но я держал себя в руках.
– Зато было весело, - усмехнулась Эстрид, а затем погрустнела.
– Снова пойдём работать?
– Лежи уже, - махнул я рукой.
– Сам, как-нибудь, доделаю, но завтра до
– Хорошо, - ответила Эстрид, закрывая глаза.
Я спустился в подвал и продолжил работу.
Из-за отстутствия дополнительных рук приходилось изворачиваться, но, к рассвету, я всё же «допилил» раздельные цикл нигредообращения в голове и теле старой служанки.
Инновационное решение, призванное здорово облегчить нам с Эстрид работу в дальнейшем, заключалось в исключении необходимости обкалывать тело поднимаемого формалином. Вместо этого, нужно просто поднять мертвеца и посадить его под формалиновую капельницу. Дороже, конечно, но существенно быстрее и без необходимости здоровски напрягаться.
– Во имя Плети!
– произнёс я, совершив пассы пальцами.
– Платонида.
Последнее - имя старой служанки. Фамилии и отчества нет, потому что людям её происхождения не положено. Поэтому, кстати, некоторые горожане считают меня благородного происхождения. Типа, херассе, у этого русича есть отчество - значит точно княжеских кровей, а ещё имя династии есть - ну, стопроцентно благородное благородие. А я, насколько знаю, рабоче-крестьянского происхождения, только мой отец пробился в рабочую интеллигенцию, а также я сам… М-да…
– Готова служить, господин… - села на прозекторском столе Платонида.
– А-а-а!!!
– вновь заорал в приступе ужаса Бегемотик.
– Да ты задрал!
– крикнул я на него.
– Никогда не видел, как мёртвых поднимают?! Захлопни пасть, мать твою!
Усталость берёт своё - я стал раздражительным.
– Ещё раз прожуёшь кляп - скажу Волобуеву не ограничивать себя в методах воспитания!
– пригрозил я Бегемотику.
– На вас тряпок не напасёшься…
Нет, надо же, какое упорство! Волобуев же специально, чтобы такое не повторилось, запихал ему кляп побольше. Реально, бегемот, блин.
– Пожалуйста, простите меня… - промямлил Бегемотик.
– Я всё осознал, я больше не буду… Пожалуйста…
– А на мольбы людей, которых вы убивали, ты как реагировал?!
– с искренней ненавистью спросил я его.
– Откликнулся хоть раз, сука?! Душегуб хуев! Осознал, нахрен! Осознаешь ещё, тварь, я тебе обещаю! И даже переосмыслишь, сука, мать твою!
Немёртвая служанка дочери стратига безучастно сидела на прозекторском столе и ждала команд.
– Садись на тот стул, - приказал я ей.
Прикатив деревянную стойку для капельниц, изготовленную собственноручно, я прицепил к ней банку с формалином и поставил служанке систему. Составчик зубодробительный, смертельный для простых смертных, но, для не мёртвых, он сродни живительному эликсиру.
Теория моя заключалась в том, что нигредо, который, так или иначе, пропитывает мёртвые ткани, стабилизируется формалином и доставит новую смесь до всех кровеносных сосудов. Медленно, зато без каких-либо напрягов с моей стороны. Без человеческого фактора, то есть ошибок. И никаких гвоздей!