Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь

Тодорова Елена

Серая голубка в свободном полете. Сквозила в этом некая символика.

Конечно, немного утрировала.

Формально дома ее никто не держал. Сдерживало собственное чувство ответственности по отношению к другим людям. Не могла оставить бабу Шуру, хотя знала, что, если спросит – та отпустит. Обещала ей, что ночевки у Егора не перерастут в постоянство. Поэтому и говорила ему, что им нужен какой-то понятный и приемлемый для всех режим.

Непонятной тяжестью давила дружба с Артемом. Впервые не знала, как правильно себя с ним вести. Они дружили практически с первых минут ее жизни в этом доме. Артем, как никто иной, поддерживал ее. То, что не понимала баба Шура, всегда понимал Соколовский. Веселил, раскрепощал,

раскрывал ее, как человека. И незаметно он стал ей дорог. Но на грани инстинктов, когда дело касалось Аравина, прямо-таки ненавидела его. Раньше не признавалась себе в этом. Но сегодня осознала, что так было всегда. Когда в разговоре или мыслях проступали сразу два парня, у нее случался сумасшедший конфликт эмоций. Возможно, этого бы не случилось, если бы Соколовский не выражал так явно свою неприязнь к Аравину.

А еще… волновалась из-за своего возраста. Будь ей восемнадцать, все было бы намного проще. А так эти недостающие четыре месяца психологически сковывали. Переживала о том, что может принести Аравину неприятности. С его славой в этом не нужно долго стараться. Одна только мысль, что она могла очернить его карьеру, сильно беспокоила ее.

Краткое сообщение «Я внизу. Выходи» заставило сердце работать в ускоренном ритме. Выпорхнула из комнаты, как та птица из клетки. Решила, что на сегодня хватит терзаний и самокопания. Оставила все плохое в стенах спальни.

Прокрасться на улицу ночью действительно было непростой задачей. Половицы скрипели, кроссовки шумно стучали, а двери громко клацали замками. Или все это со страху ей просто казалось?

Вдохнув холодный воздух, вслепую побежала по темному заднему двору. И такая клокочущая эйфория ее захватила. На ходу запрокидывая голову к небу, улыбалась звездам и сдавленно смеялась.

Последний рубеж в виде высоких металлических ворот преодолела с помощью секретного кода, что ранее ей сообщил Аравин. Никогда еще ей не приходилось выходить через задние ворота. Незаметно для себя самой с необъяснимым волнением задержала дыхание. Широко распахнула створку и бросилась к Егору. Он в свою очередь сделал шаг в ее сторону, и они буквально врезались друг в друга.

– Ох, – отрывисто вздохнула Стася. Обнимая его за шею, оторвалась от земли. Вдохнула родной запах и счастливо засмеялась.

– Я тоже рад тебя видеть, Мелкая, – сказал Аравин, скрещивая руки за ее спиной.

– О, Боже, Егор, мы такие ненормальные! У меня сердце буквально вылетает!

– Адреналин подскочил. Иногда это полезно, – авторитетно заявил он.

На секунду прижался к ее губам, а затем подтолкнул в сторону Ауди.

Со Стасей готов быть ненормальным. За эти два дня он смеялся больше, чем за последние два года. Со скрежетом обнажал душу. С удивлением замечал в своем голосе новые, незнакомые доселе нотки.

Сегодня сделал значимый вывод: прощаться на сутки тоже пытка.

– Кажется, я успела замерзнуть, – прошептала Стася, когда сели в машину.

– Кажется? – взял ее прохладные кисти в свои руки. Провел пальцем по запястью.

От одного только прикосновения горячих грубых ладоней к ее коже, внутри Стаси все затрепетало.

– Может, это от волнения.

– Я волную тебя, принцесса?

– Не ты. То есть… и ты тоже, – путалась Стася, смущаясь.

Отвлекая ее, снова коротко прижался к пухлым губам.

– Я понял.

– Почему ты так целуешь меня сейчас?

– Как? – спросил, уже зная, что она имеет в виду.

– По-детски.

– По-детски? А как ты хочешь, Сладкая? – перегнулся через консоль ближе к ней.

– Не знаю, – неуверенно ответила Стася, пытаясь всмотреться в его глаза. Но в салоне, как и на улице, царила полнейшая темнота.

– Знаешь, – захватил ртом ее нижнюю губу.

– Да… знаю… – схватилась за лацканы

его куртки. Лизнула его языком. – Вот так, Егорушка, хочу.

Он застонал, приподнимая ее.

– Тогда ты нужна мне ближе, – перетянул к себе и уложил на колени. Стася с готовностью откинулась спиной на его руку.

– Я испачкаю сидение, – машинально заметила она, упираясь кроссовками в пассажирское сидение.

– Вычистят.

– Тогда целуй, – подставила сочные губы.

– Целую, – склоняя голову, впился в ее рот жадным поцелуем.

Целовались отчаянно. Наполняли друг друга голодом и тоской. Делились всем тем, что пока еще оставалось невысказанным между ними.

В животе Стаси порхала знакомая сладостная дрожь. Хотя Егор не трогал ее. Только целовал. Одна его рука приподнимала ее за плечи для удобного доступа к губам. А другая плотно сплеталась с ее рукой. Она не знала, возможно ли подобное, но ей казалось, что с каждой минутой она любила Аравина еще больше.

Свободной рукой взволнованно ласкала его гладкую щеку, сильный подбородок, мощную шею. Дрожащими пальцами поднималась к виску. И обратно вниз.

Любила. Любила. Любила.

Открыто предъявляла свои чувства. И ощущала неудержимый отклик с его стороны. Это была не голая страсть. Сейчас плотское желание не так ярко выражалось, как прошлой ночью. Другие чувства Егора заставляли пространство вокруг нее вращаться с головокружительной скоростью. Он как будто… тоже любил ее.

Глава 24

Никогда не забывай, что со мной был твой первый поцелуй.

Никогда не забывай, что с тобой будет мой последний.

Колин Гувер, Таррин Фишер

26 апреля, 2016 г.

– Дамы и господа, добро пожаловать на первую официальную пресс-конференцию самого ожидаемого боя этого года «Аравин vs. Труханов», который состоится четвертого сентября в спорткомплексе «Олимпийский». Напоминаю, что поединок будет объединительным. Встретятся два действующих чемпиона. Уверен, наши боксеры не нуждаются в представлении… Но, все-таки, протокол требует… Справа от меня – действующий чемпион мира по версии WBO¹⁹ в полутяжелом весе – Егор Аравин, по прозвищу Стальной Русский Волк. Слева – Андрей Динамит Труханов, действующий чемпион мира по версии IBF²⁰ в полутяжелом весе, – выждав, пока стихнут сдержанные аплодисменты присутствующих в зале репортеров, ведущий пресс-конференции продолжил и четким наработанным голосом обратился к соперникам: – Я думаю, психологически тяжело стоять на ринге против своего соотечественника. Вы, наверняка, привыкли болеть друг за друга. Но бокс – жестокий спорт, и сегодня вы по разным углам ринга. Пока только формально. Но через четыре месяца состоится реальная схватка. Что скажете о своих эмоциях? Егор, Андрей?

Бодрый голос ведущего оборвался, и любопытные взгляды присутствующих устремились на одинаково беспристрастных профессионалов.

Ослепляюще защелкали вспышки камер. Отрывистой волной пронесся тихий ропот голосов. Кто-то из репортеров недовольно окликнул своего коллегу, призывая не закрывать видимость остальным.

Аравин, упакованный в классический черный костюм, неторопливым движением поправил тонкий шелковый галстук и в который раз проклял Аллочку-чертову-стилистку. Терпеть не мог то, как она выряжала его на пресс-конференции. Приговаривая, что строгий стиль Егору очуметь как к лицу, шутливо сетовала на свое давнее счастливое замужество. Аллочка уверяла, что на всех официальных мероприятиях, где присутствует пресса, нужно выглядеть представительно. Впрочем, еще ни разу эта болтливая дамочка не попала впросак.