Неотразимая герцогиня
Шрифт:
— По-моему, если у человека туго набиты карманы, — ворчал он, — просто грех не пустить кровь его кошельку. Жадность вам не к лицу, Седжуик, тем более что вы все время выигрываете.
— Но если бы мы играли на деньги, ваше высочество, — резонно заметила Аллегра, — к этому времени вы бы уже задолжали моему мужу Девон и Корнуолл. Куинтон не хочет разорять ваше королевство.
— Очень остроумная шутка, миледи, — рассмеялся Браммел. — Надеюсь, зиму вы проведете в Лондоне?
— Вряд ли, мистер Браммел. Мы простые провинциалы, нам по душе сельская
— Вздор! — воскликнул Принни. — Я приказываю вам приехать, герцогиня! Обожаю окружать себя хорошенькими женщинами. Клянусь, вы будете королевой в свете!
— Вы мне льстите, ваше высочество, но вспомните, что мой долг — поскорее подарить мужу наследника. Насколько мне известно, жена вашего высочества прекрасно понимает свои обязанности по отношению к вам и стране. Прежде чем вернуться в Лондон, я должна позаботиться об этом.
— Прекрасно сказано, герцогиня, но все же ожидаю увидеть вас танцующей в «Олмэксе», если, разумеется, вы к тому времени не окажетесь в интересном положении, — ответил Принни. — О, благослови меня, Боже, кажется, я выиграл этот роббер!
На вторую ночь после свадьбы Куинтон не пришел к Аллегре, но та была слишком занята. На третью ночь она тихо лежала, не в силах уснуть, и гадала, почему его нет рядом. Она уже потеряла надежду, когда дверь открылась и в спальню вошел ее муж.
— Милорд, мне уже казалось, что вы забыли о существовании жены, — холодно бросила Аллегра, хотя втайне ликовала. — Наши гости приедут завтра. Боюсь, у нас не будет времени друг для друга.
Вместо ответа он лег рядом, притянул жену к себе и припал к ее губам долгим чувственным поцелуем, от которого у нее загорелась кровь.
— Как же я мог тебя забыть, Аллегра, — прошептал он, зацеловав жену до потери сознания. — Говоря по правде, не таким я представлял себе начало супружеской жизни. Черт меня побери, дорогая, если нам все же не придется отправиться в свадебное путешествие!
— Все было бы прекрасно, не приди Принни в голову явиться сюда! Почему бы ему не посидеть дома, с женой, тем более что она ждет ребенка?
— Он ненавидит принцессу Каролину, и, честно говоря, есть за что. Грубая, неотесанная, развязная баба и к тому же неряха, которая терпеть не может мыться. Ты же знаешь, дорогая, как брезглив принц. Я приезжал на их свадьбу в апреле. Принц был мертвецки пьян. Королю пришлось его догонять, когда он просто убежал от алтаря во время брачной церемонии.
— Мне жаль его жену, — вздохнула Аллегра.
— Но почему? — удивился герцог. — Их брак, как и наш, — практичный и разумный союз.
— Пусть они не любят друг друга, как и мы, но зато ты добр ко мне. Представить себе не могу, чтобы ты покинул беременную жену и разъезжал по всей Англии, навещая друзей и знакомых. Ты никогда не оставил бы меня одну, не так ли?
— Никогда, дорогая, — тихо согласился он, укладывая ее на подушки. — Смею ли я надеяться, что прошлой ночью ты тосковала обо мне? Признаюсь, что я страдал без тебя.
— Неужели,
— Наш гость и его страсть к висту, — вздохнул Куинтон. — Было уже далеко за полночь, когда Принни решил идти спать.
Мистер Браммел куда более деликатен и, несмотря на молодость и холостой образ жизни, сочувствует страданиям новобрачных.
Он несколько раз безуспешно пытался выманить Принни из-за карточного стола.
— Зато теперь ты здесь, — призывно промурлыкала Аллегра.
— Мадам, вы, кажется, флиртуете со мной? — пошутил он и ухмыльнулся при виде ее зардевшихся щек. Несмотря ни на что, его жена еще так невинна!
Он принялся осторожно развязывать ленты ее ночной рубашки и широко развел половинки выреза.
— Желает ли мадам, чтобы я показал ей всю меру своего нетерпения?
— Да, — выдохнула она, встретив откровенный взгляд мужа.
Он задохнулся, когда Аллегра притянула его голову ближе и прильнула к губам. Призыв был столь явным, что Куинтон, зарывшись лицом в ложбинку между ее маленькими грудками, стал осыпать ее страстными поцелуями.
— Ты восхитительна, Аллегра! Так и хочется съесть! И я съем тебя!
Он впился губами в ее задорно торчащий сосок. Голова у него шла кругом, сердце колотилось. Как он мог быть так слеп, чтобы не видеть посетившую его любовь?
Аллегра счастливо вздыхала, нежась под его ласками. Что с ней происходит?
«Ты влюблена», — прошептал едва слышный внутренний голос.
— Нет! — громко вскрикнула она.
— Что с тобой, любимая? — удивился герцог, поднимая голову. — Ты здорова? Хочешь, чтобы я ушел?
— Нет-нет, Куинтон, только не останавливайся! — выдохнула она.
Почему он назвал ее любимой?
— О-о, да, — пробормотала она, когда его губы заскользили вниз. — О-о, да… как чудесно… я тоже хочу сделать это!
— Что, душа моя? — спросил герцог, принимаясь лизать ее живот.
— Хочу тебя ласкать. Женам это позволено, верно? Не желаю лежать, как глупая кукла! Ты покажешь мне, что делать?
Герцог сел и, сбросив рубашку, швырнул к изножью кровати.
— Да, Аллегра, жены могут ласкать мужей. Делать с ними все то, что я делаю с тобой. Я счастлив, что ты решилась на это.
— Ты даришь мне наслаждение. Теперь, когда мы стали друзьями, я отвечу тебе тем же.
— К вашим услугам, мадам, — объявил он, ложась на спину.
Аллегра, подражая ему, скинула свою рубашку, уселась со скрещенными ногами и принялась изучать обнаженное мужское тело. Наконец она робко коснулась волос на его широкой груди.
— Какие мягкие, — удивилась она, ероша темную поросль и с любопытством проводя по узкой дорожке до самого живота. Желая получше рассмотреть мужа, Аллегра, к его удивлению, уселась на него верхом, прижалась пухленькой попкой к бедрам и провела ладонями по его длинному торсу. Тонкие пальчики игриво ущипнули его соски. Подавшись вперед, она потерлась о них своей грудью.