Неотразимая графиня
Шрифт:
Затем развернулась, чтобы не допустить его слишком близко, так, что они чуть было не соприкоснулись.
— Сидите спокойно. Я совсем не хочу поранить вас. Я ведь выпил совсем немножко, вы знаете.
Лия едва дышала, когда кончики его пальцев кружили по ее затылку и шее. И несмотря на жар от камина и тепло, идущее от его тела, она дрожала от прикосновения его рук к голове, когда он втыкал шпильки в ее волосы. Вероятно, он не понимал, что делает. Конечно, он не отважился бы на такую свободу, если бы не был пьян.
Закрепив
— Письма, — повторил он.
Она повернулась к нему лицом, настороженно наблюдая, не найдет ли он другую причину, чтобы придвинуться к ней.
— Что бы вы хотели знать?
— Я хочу, чтобы вы сказали мне, что это был просто секс.
Лия сделала глубокий вдох в ответ на такую прямоту, на тихую мольбу в его словах. Она хотела солгать ему. Ничто не мешало ей сделать это, но она не могла.
— Я думаю, она любила его. — Когда он не ответил, она добавила: — Конечно, у меня нет писем, которые написал Йен, но слова, которые писала леди Райтсли, дают мне право думать, что их роман… Это было не только физическое влечение.
Он издал какой-то звук, скорее похожий на вой больного животного.
— Она действительно говорила, что любит его?
Лия вздрогнула, услышав его хриплый голос, хотя он просто констатировал факт.
— Да.
— Это ничего не значит. — Себастьян поднял голову и встретил ее взгляд. — Любовники часто признаются в любви, даже когда ее не существует. Я мог бы сказать прямо сейчас, что я люблю вас и пытаюсь соблазнить.
— Я никогда бы в это не поверила. И мы оба знаем, что вы не стали бы соблазнять меня.
Чтобы кто-то прикасался к ней, как Йен, нет, это невозможно вообразить! Мысль, что Райтсли прикасается к ней… обескураживала. Дыхание перехватило точно так же, как в саду, когда он поднял ее вуаль, и минуту назад, когда его пальцы блуждали в ее волосах. И хотя его черты не были лишены определенной привлекательности, она не желала ни от кого подобной фальшивой интимности. Хватит с нее того, как она снова и снова отдавала свое бездушное тело Йену.
Себастьян смотрел на Лию, пламя камина отражалось в его глазах. Затем он насмешливо улыбнулся.
— Нет, не стал бы… — пробормотал он.
Одна вещь была ясна: у него определенный талант смущать ее.
Отклонив голову на подушки, он спросил:
— Что еще было в этих письмах?
Лия колебалась.
— Может, вам стоит самому прочитать их, чтобы вы могли убедиться…
— Если вы опасаетесь, что я стану рвать и метать из-за того, что вы принесли мне плохие новости, вам не стоит беспокоиться. Я прошу вас рассказать мне.
Когда Лия ничего не ответила, Себастьян щелкнул пальцами.
— Продолжайте.
— Она хотела уйти от вас, — быстро
Он не двигался в течение нескольких минут, казалось даже, что он не дышал.
— Они строили планы покинуть Англию.
— Покинуть? Но… куда?
— Франция. Сначала Париж, потом…
— Идиоты. Я бы нашел их и…
— Они хотели бежать тайно.
Он сел прямо, напрягся.
— Я бы нашел их, — снова сказал он, затем бросил на нее взгляд, требуя, чтобы она поверила ему.
Лия развела руками:
— Как я говорила, они, видимо, любили друг друга, милорд.
— И я полагаю, это к лучшему?
Она кивнула, но что-то в выражении его лица остановило ее. Ему нужно было, чтобы она сказала правду. Ей же нужно было увидеть его горе и злость, которые она уже успела ощутить первая, узнав о предательстве. Знать, что она не одинока в этом.
Она отвернулась.
— Может, и нет. Но мне показалось, что это менее подло.
Воцарилось молчание, и Лия чувствовала, что он наблюдает за ней.
— Простите за мои слова у озера, — наконец сказал он. — Мне не следовало сравнивать вас с ней. На самом деле вы очень красивая…
Рассмеявшись, она повернулась к нему:
— Ради Бога, к чему эта лесть? Я не думаю, что заслужила ее.
Он прикусил губу, решая, стоит ли отвечать. Вместо этого он поднялся с софы.
— Мне надо еще выпить.
— Милорд…
— Вы так и не сказали мне правду, миссис Джордж.
— Какую правду? — спросила она.
Снова сев, он наполнил стакан. Но на этот раз тянул бренди медленно, закрыв глаза, маленькими глотками. Протянув ей стакан, сказал:
— Почему вы решили устроить этот прием?
Она покачала головой и отодвинула его руку.
— Как я сказала, я хотела помочь вам.
— Ложь. Вы слишком эгоистичны. По какой-то странной причине это одна из вещей, которая мне больше всего нравится в вас.
Лия подняла подбородок и улыбнулась:
— Я думаю, мы не любим друг друга.
— О, не любим, — произнес он, делая очередной глоток. — Я ненавижу вас… Особенно когда вы улыбаетесь.
Ее губы дрогнули в улыбке.
— Правда?
Не выпуская стакана из рук, он указал на нее, жидкость плеснула через край, и на его брюках образовалась темная дорожка. Затем он снова поднял стакан и заговорил:
— Вы чертовски счастливы. Это преступно.
— Неужели? — поинтересовалась она, стараясь снова не улыбаться.
— Да. — Он нахмурился, затем выпил остаток бренди. — Если вы хотите быть настоящей хозяйкой, то вам следует быть печальной. Я, наверное, меньше бы ненавидел вас, если бы вели себя более сдержанно.
— Я понимаю. — Она сделала паузу, наблюдая, как он ставит бутылку и стакан на пол. — Это пройдет, вы знаете. Рано или поздно.