Неотразимое чудовище
Шрифт:
— Завтра? — расхохотался мой внутренний голос. — А если завтра окажется — поздно?!
— Вот мрачные мыслишки оставь при себе, — отмахнулась я. — Иначе я ни до чего не додумаюсь вовеки!
Правда, додуматься мне ни до чего и не удалось.
Усталость оказалась сильнее жажды соображать и после недолгой битвы одержала победу.
Я закрыла глаза, твердо решив еще немного подумать, но — увы!
Мир реальный мгновенно уступил место ирреальному. Я заснула.
Сон
Почему-то я разгуливала по парку с огромным мопсом — то есть это был действительно мопс, гигантский, ростом с боксера. Вокруг меня точно с такими же мопсами разгуливал сонм стариков и старушек, и все они как будто чего-то ожидали. Во всяком случае, вид у них был загадочный.
Я сначала недоумевала, наблюдая за их ужимками и подмигиваниями, но потом все-таки рискнула поинтересоваться у одной старушенции, чего все ждут.
— А ничего, — расхохоталась она и, лихо свистнув, взлетела вверх. Причем мопс служил ей воздушным шаром.
Наконец в самом конце аллеи появилась женская фигура, и при более пристальном внимании я с ужасом поняла, что передо мной Эльвира!
Эльвира бежала, поминутно оглядываясь, и ее уже рыжие волосы развевались по ветру.
На лице ее был написан такой ужас, что я и сама насмерть перепугалась.
Мои стариканы тут же попрятались по кустам, причем один из них, довольно мерзкий толстяк с отвисшей нижней губой, пробегая мимо, подмигнул мне и прошептал:
— Сейчас начнется самое интересное!
— Что — интересное? — спросила я, оглядываясь, но его уже и след простыл!
Я снова посмотрела на Эльвиру. Она бежала в сторону мусорных ящиков.
— Элька! — закричала я. — Нельзя! Туда нельзя!
Но она меня не слышала.
Две морщинистые руки тут же зажали мне рот, и голос толстяка прошипел прямо в мое ухо, обдавая его мелкими брызгами слюны:
— Не лишай нас удовольствия!
Я попыталась вырваться, но он оказался на удивление сильным.
В это время где-то раздался вой милицейской сирены.
Как не вовремя, подумала я, ведь еще мгновение, и я увидела бы нашего душителя!
Как не вовремя, — простонала я, просыпаясь от назойливого телефонного звонка.
Подняв трубку, я пробормотала:
— Алло…
— Сашка?
— Ну, конечно.
Я посмотрела на часы.
— Лариков, ты обалдел, что ли? — заорала я. — Время еще пять утра… Тебя осенила мысль, достойная моего внимания настолько, что надо будить меня ни свет ни заря? Я вообще имею право на сон?
— Сашка, случилась беда, — проговорил Лариков.
Я подпрыгнула на кровати.
Первой мыслью было, что беда приключилась с Эльвирой. В конце концов, мой гадкий сон запросто мог оказаться
Только не с Эльвирой! Пожалуйста, господи!
Я уже видела Эльвиру, такую беззащитную. Ее догнал проклятый монстр.
— Беда? — пересохшими губами переспросила я. — С кем?
— Ну, как тебе сказать…
Он замялся.
О господи, все-таки с Эльвирой… Иначе как понять странные лариковские экивоки?
— Ларчик, — взмолилась я. — Перестань меня мучить. С кем беда? С Эльвирой?
— При чем тут Эльвира? — удивился Лариков. — Нет, не с ней. Она вообще к этому не имеет отношения.
— Слава богу, — выдохнула я. — Но с кем тогда?
— Почему ты подумала об Эльвире?
— Господи, Андрей, просто мне сон страшный приснился. Я потом расскажу. Так что там такое случилось?
— Только что позвонил Ванцов. Ты только не волнуйся, малышка, ладно?
— Ларчик, если ты немедленно не начнешь говорить вразумительно, я тебя при встрече поколочу, — предупредила я, начиная терять терпение.
— Донатовский убит, и Рита арестована. Похоже, его убила именно она, Сашенька!
— Что?!
Рита — убийца? Это не укладывалось в моей голове!
Рита? Донатовского?!
Да не может этого быть!
— Почему? — спросила я. — Почему вы в этом уверены?
— Она была там. В невменяемом состоянии. Вся в крови, склонилась над Донатовским и пыталась вытащить из него нож.
— О боже, — выдохнула я. — Нет…
— Сашка, я тебя понимаю, но обстоятельства доказывают, что ты была права.
— Да в чем?! В чем я была права?
— Ты же сама говорила, что Рита вызывает подозрения!
— Ларчик, милый, я не знаю, что там произошло, но только я бы не стала так уж верить в Ритину вину!
— А факты?
— Я все понимаю, Андрей… Ладно, я сейчас выезжаю. Через полчаса постараюсь быть у тебя…
— Не спеши, — сказал Ларчик. — Теперь уже спешить не обязательно…
«Еще как обязательно, — подумала я. — Именно сейчас от меня зависит судьба человека. Поэтому сейчас я потороплюсь, чтобы меня в очередной раз не оставили в дураках…»
Утренний Тарасов был похож на полусонного ребенка. Капризно потягиваясь, он не хотел вставать, и только редкие прохожие встречались на его девственно-чистых улицах.
Рита сидела, обхватив колени руками. Ее сейчас ничто не трогало — она вообще отсутствовала в реальном мире. Сначала ей просто хотелось куда-то убежать. Неизвестно куда — да и не важно, хоть в смерть…
Происходящее было кошмаром, и почему-то ей вспомнились слова матери, сказанные давным-давно, еще в далеком детстве: «Рита, если снится кошмар, надо прочитать молитву и проснуться».